ЧАСТЬ I — Преемственность формы и информации как социальное и духовное лидерство
1. Управление системой — область врождённого пофессионализма систематика
2. Союз духовности и силы
3. Преодоление пространства и времени — творческая программа артиста
4. Союз «Администратора» и «Менестреля»
5. Союз «Самого правильного» и «Самого праведного»
Часть II — Ранний этап дуализации, первые проблемы и первые трудности
6. Первый шаг сближения: взаимное доверие и деловой интерес (по аспектам этики отношений и деловой логики)
7. Выручает беспечность
8. Суггестия по аспекту этики эмоций. («В жизни Систематика и Артиста должно быть место подвигу «)
9. Преемственность и уважение к традициям
10. Социальный роман
11. Опасности «расслабления»; ментальный аристократизм и витальный демократизм
12. Активация по интуиции времени
13. Рациональный подход
14. Поиски своего места в системе
15. Трудно оставаться в меньшинстве
16. Сложные отношения с одиночеством
17. Идиллия, построенная на контрастах
18. Система и идея
19. «Джинн, засидевшийся в бутылке»

ЧАСТЬ I
Преемственность формы и информации как социальное и духовное лидерство

    Миссия Систематика:
•    учреждение преемственной социальной иерархии;
•    утверждение личного социального, рангового превосходства,
•    утверждение личного, персонального права на созидание (персональной, подчинённой ему лично) социальной структуры;
•    создание иерархической структуры как постоянно совершенствуемой ФОРМЫ благополучного, надёжного и жизнестойкого существования социально-правового общества в окружающей его враждебной среде.

1. Управление системой — область врождённого пофессионализма систематика   (Вверх)

    Систематик и иерархия — понятия неразделимые. Где появляется Систематик, там возникает и учреждается иерархия (в том случае, разумеется, если она до сих пор ещё не учреждена). В чужую иерархию Систематик тоже может вполне успешно вписаться. Для него это так же просто как встать в очередь. (Надо только узнать, «что дают», что здесь ценится, что является нормой, мерилом, уставом иерархии (её алгоритмом и модулем), кого и за какие заслуги повышают в звании, на какой ранг возносят и какие при этом льготы и привилегии причитаются. Выяснив всё это, Систематик может чувствовать себя в этой системе «своим», легко и быстро сориентируется в новых условиях (в новых системных отношениях), быстро адаптируется, приживётся, быстро усвоит идеологию новой системы, её свод законов и кодекс правил, а освоившись, легко и быстро пойдёт «наверх». Внедрится в «ядро», в элиту и уже оттуда будет успешно и легко руководить системой, не отступая от заданной программы, словно всю жизнь только этим и занимался.

    Но за неимением иерархии — «на пустом месте» (в демократическом, «бесклассовом», или каком ином слабо организованном (по его понятиям) обществе, он сам себе создаёт иерархию. (Для него это так же просто, как организовать очередь по записи в пустой кабинет.)

    Потому, что вне иерархии Систематик не представляет себе взаимодействия с окружающей средой, не ориентируется в окружающем его мире, в окружающих его социальных отношениях.

    Окружающий его биологический мир он тоже организует иерархически — социально, — по-хозяйски: исходя из принципа «Человек — царь природы». И с полным на то основанием подчиняет братьев наших меньших, приручает, дрессирует, приспосабливает для еды, для развлечения, для разных хозяйственных нужд. Животные, таким образом, тоже оказываются подчинены организованной им иерархией и пребывают в ней как рабочие (и иные) единицы и силы. (В этом смысле Систематик проявляет себя как чрезвычайно талантливый и изобретательный дрессировщик. Один представитель этого психотипа (в тридцатые годы прошлого столетия) легко решил свои хозяйственные и бытовые проблемы, надрессировав свою собаку (доберман-пинчера) ходить за покупками. Договорился с участковым, с дворником, с продавцами соседних ларьков, и всегда у него в доме были свежие булки, молоко и газеты.)

    В соответствии с системой координат своего психотипа, Систематик — везде, где бы он ни был, — создаёт удобную для себя социальную иерархию, — удобную, иерархически организованную эко- нишу, в которой он может успешно существовать, реализовывать себя и свой творческий потенциал. То есть, — осуществлять миссию своего психотипа, в соответствии с которой он, ПРЕОБРАЗУЕТ ОКРУЖАЮЩУЮ ЕГО СРЕДУ (и окружающее его информационное поле) В СТРОЙНУЮ, СУБОРДИНИРОВАННУЮ (соподчинённую), ЖИЗНЕСТОЙКУЮ, СОЦИАЛЬНУЮ ИЕРАРХИЮ, стремящуюся к совершенству по прочности, долговременности и эко- целесообразности бытовых и социальных конструкций, основанную на строгом волевом и дисциплинарном режиме.

2. Союз духовности и силы   (Вверх)

    Как пчела создаёт из воска соты — формы, ёмкости, конструкты для наполнения их чрезвычайно ценным, жизненно важным содержимым — мёдом, так и Систематик создаёт свои иерархические конструкты — чрезвычайно прочные, важные и грандиозные по мощности и монументальности заявленных задач. Создаёт социально структурированные информационные ёмкости («ячейки»), предназначенные для заполнения их плодами человеческого труда, произведениями позитивного и созидательного, интеллектуального и духовного творчества, лучшими достижениями цивилизации современного ему человеческого общества, с целью сохранения и преумножения их для передачи преемственного социального и культурного опыта будущим поколениям. При этом от каждой «социальной единицы» его иерархии, от каждой «ячейки», от каждого творческого и жизнеспособного «элемента» его системы Систематик требует полной самоотдачи как для созидания этих духовных и материальных ценностей, так и для сохранения их в полном потенциале их возможностей для преемственной передачи будущим поколениям в качестве эволюционного, исторического, духовного, социального, интеллектуального опыта, необходимого для успешного развития и существования этой жизнестойкой иерархической системы во всех возможных (ЭКО — социальных) условиях, НА ВСЕ ВРЕМЕНА.

    («Соты» Систематика — это всё то же преемственное «строительство» Вавилонской Башни, к которой каждое новое поколение добавляет свой виток, — свой ряд, который со временем разрастается и преобразует иерархическую систему в многонациональную и многоязычную империю, впоследствии распадающуюся на многие разрозненные и самоопределяющиеся народы. Аналогично тому, как это произошло с Византийской империей, объединившей в рамках высоко организованной социальной иерархии множество разноязычных народностей и племён в одну нацию «ромеев» — духовных, социальных и интеллектуальных преемников древних римлян и эллинов, объединённых общей культурой и общей религией — православием. И сохранявших свою культуру, своё могущество, свою централизованную и высокотехнологичную социальную организацию на протяжении пятнадцати веков.)

    И именно в этом смысле иерархия Систематика работает великим консервантом самых значительных и самых выдающихся достижений человеческой цивилизации, надёжным «ковчегом», «капсулой», сохраняющей преемственную информацию — чрезвычайно важный, наработанный многими поколениями эволюционный (культурный, исторический и социальный) опыт, который необходимо сохранить, дополнить, пронести сквозь века, чтобы потомки уже не ломали головы над аналогичными проблемами, а брали готовый, разработанный их предками вариант, проверенный местом и временем, омытый слезами и кровью их славных побед, завещанный и заповедованный им вместе с этой иерархической системой, именуемой ОТЧИЗНОЙ, вместе с землёй, на которой она стоит, вместе со всей её славной историей, с далёкими и глубокими корнями, которые также становятся их общим достоянием на добрую память и на все времена.

    По этому принципу — по принципу информационной преемственности социально — культурного, исторического и эволюционного опыта — Систематиком организуется любое социальное сообщество: семья, род, племя, клан, коллектив, «группа товарищей», команда, личная жизнь, личные отношения с окружающими его людьми.

    Функцию наполнения этой сверхстойкой и жизнеспособной структуры высококачественным и сверх — значимым духовным содержанием берёт на себя Артист  — его соратник, сподвижник и верный помощник во всех его подвигах и делах, ориентированный на наиболее глубокое взаимопонимание и плодотворное взаимодействие, связанный с ним многотысячелетним эволюционным и историческим опытом успешного социально — политического (культурного, духовного и идеологического) сотрудничества.

    Ни в одной другой диаде нет такого всеобъемлющего духовного и социального опыта и такой жёсткой ориентации на совместное сотрудничество, как в диаде Артист — Систематик. Вот уж кто из века в век идёт рука об руку, создавая мега- полисы, мега- цивилизации, мега — империи, утверждающие свою власть и могущество на века, возводя величественные монументы, гигантские монументальные строения — светские и культовые, — гигантские храмы и дворцы, сохраняющие для будущих поколений высочайшие достижения культуры и искусства всех времён и народов и защищая эти интеллектуальные и духовные сокровища — бесценные творения рук человеческих, человеческой мысли и духа от внешней экспансии, от расхищения, разорения, разграбления, от вражеских набегов разорителей и разрушителей всех мастей.

   Систематик и Артист – диада воинов социальной иерархической системы, которую они сами же и выстраивают прочно и рационально, сами же и наполняют высококачественным духовным и интеллектуальным содержанием, сами же охраняют, развивают, отстаивают её благополучие в окружающей эту систему среде, сами же её расширяют, укрепляют и упрочняют, сами оберегают её от нападок «внешних и внутренних врагов», сами и передают из рук в руки самым надёжным и самым подготовленным для преемственности лучшим представителям будущих поколений, как самое драгоценное сокровище, как самую ценную святыню. В этом заключается сверх — цель и сверх — задача диады Систематик — Артист, которым подчинён каждый элемент программы психотипов этой диады, каждый концептуальный модуль каждого из информационного аспекта их моделей. (Без понимания эволюционной, социальной — исторической миссии этих психотипов невозможно понять ни сути их связей и отношений в диаде, ни сути их разногласий и несостыковок при взаимодействии с другими психотипами. Потому, что в действиях каждого человека, кроме того, что они хотят увидеть логику действий и концептуальных соотношений своего дуала, они ещё хотят увидеть (отследить, выявить) какую — то связь, какое — то соотношение со сверх — целями и сверх — задачами своей диады, стратегически заданные идеологом их диады — Артистом. Концептуальное качество идеологии, её духовная направленность, её идейная и социальная значимость, её соответствие насущным проблемам, тактическим и стратегическим целям и задачам системы — целиком и полностью находятся в ведении Артиста — это его прерогатива.)

   Артист — душа диады, её идейное содержание и духовное наполнение.

   А вот притиркой наполнения к форме, компактным уплотнением содержания, — её информационной насыщенностью, плотностью, полнотой — ведает Систематик, подстраивая форму под содержание (достойному наполнению — достойный сосуд!). Он же и является самым строгим хранителем собранных Артистом духовных ценностей. Он же, высокой требовательностью и строгой дисциплиной ориентирует Артиста на закрытость и самодостаточность их иерархии (их системы). Систематик строго следит и за тем, чтобы ни одно из чуждых влияний и веяний не проникло разъедающей отравой в «драгоценный сосуд» их духовности, чтобы ни одна капля «нектара» не попала в «чужие соты» (либо ставит при этом жёсткие условия: «Наши идеи в обмен на ваш хлеб, ваши права и ваши земли!»). Иными словами: если хотите быть нашими духовными приемниками, будьте и частью нашей системы. А как же иначе? — по другому не бывает!

   Зато уж, и качество духовности Артист обеспечивает высочайшее: в духовную канву его идеологий встраиваются все самые красивые и поэтичные сказания, мифы, легенды, фантазии и образы, которые он собирает на своём информационном поле, порхая по нему как сказочный эльф, как бабочка между самых красивых цветов. Не случайно бабочка, возрождающаяся из «капсулы» (куколки) была в античной культуре символом бессмертия души. А вот прочность «капсулы» этой «бабочке» — этому символу будущей лёгкости полёта фантазии, обеспечивает Систематик. Он, как хороший хозяйственник, оберегает этот животворный источник, этот духовный и энергетический светоч своей диады от распада и загрязнения. Постоянно ограждает от вредных влияний, а потому и содержит его в жёстко ограниченном, замкнутом пространстве без света и воздуха. И вот если, созрев для полёта свободного духа, свободной мысли и свободной фантазии, «бабочка — душа» всё же пройдёт через все препятствия («проломит капсулу») и вырвется на свободу, значит она стала достаточно сильной, чтобы переносить ценную информацию («драгоценный нектар») на другие поля и среды, на далёкие расстояния, через пространства и времена.

3. Преодоление пространства и времени — творческая программа артиста   (Вверх)

    Преодоление препятствий, сопротивление трудностям силой воли и силой духа — одно из основных требований в этой диаде, — одно из главных условий её выносливости и жизнестойкости. И, конечно, — самоотверженный творческий труд по призванию, подчинённый велению души и силе вдохновения — здесь также является особо почитаемой ценностью, считается миссией избранных, посвящённых, духовных радетелей общества — представителей духовной и интеллектуальной элиты, — творческой элиты элит, свою принадлежность к которой по призванию ощущает и Артист.

    Преобразуя в материальные художественные ценности высокую ирреальную и нематериальную духовность, он создаёт свою сокровищницу: ту коллекцию прекрасных грёз, мифов, образов и сказок, которую он приносит из внешнего мира, собирая их по самым красивым и значимым объектам окружающей его реальности. «Налетавшись», как бабочка, или как пчёлка вокруг «цветов» — всего самого яркого, впечатляющего и привлекательного, — он собирает свой «нектар» и несёт его в «соты», чтобы создавать из всего самого лучшего ценную материальную субстанцию, сохраняющую для каждой страждущей души свои живительные и целебные свойства на все времена.

    Отсюда и интерес Артиста к коллекционированию художественных ценностей, которые многие представители этого психотипа собирают для тех, кому это будет дорого в будущем, кто сумеет это бережно сохранить и передать следующим поколениям.

    У Артиста есть больше возможностей убедить Систематика в своей правоте, чем у кого бы то ни было: СИЛА АРТИСТА В ЕГО ЭМОЦИОНАЛЬНОМ ВОЗДЕЙСТВИИ СЛОВОМ, в эмоциональной и энергетической насыщенности его информации. В способности, благодаря силе производимого впечатления, приобретать особую ценность и значимость в обществе. Пронзать словом, как остриём меча, сквозь столетия влияя на сердца и умы людей, заставляя их сопереживать судьбам героев прошедших эпох может только Артист — актёр-Артист, драматург- Артист, поэт- Артист.

    Природа создаёт человека несовершенным, позволяя ему совершенствоваться с каждым днём, но зато сам человек своими руками, своим мыслями, своими чувствами и , своими высокими, иногда традиционно совершенными технологиями, передаваемыми на протяжении многих веков из поколения в поколение создаёт произведения искусства, совершенные по мысли, по форме, по эмоциональной выразительности и по содержанию.

    Отсюда и высокая требовательность у Артиста к творчеству и творческому процессу. Отсюда эти высокие запросы к качеству работы, к глубине, информационной и смысловой ёмкости содержания к безупречной гармонии и совершенству форм — к всему тому, что выражается и обеспечивается «высоким стилем» и «высокими технологиями».

    Энергия слова, наделённая огромным возможностным потенциалом, — энергия образа, сохранившего в себе пылкость чувств и тепло бессмертной человеческой души, преодолевая пространство и время, способна достичь высокой цели и озарить её светом истины, долетевшим из глубины веков и вместившим в себя всё самое лучшее.

    И эту мысль — генеральную программу Артиста — совершенно великолепно выразил Вильям Шекспир (Артист) в одном из лучших своих сонетов (пятьдесят пятом):

«Замшелый мрамор царственных могил
Исчезнет раньше этих веских слов,
В которых я твой облик сохранил, —
К ним не пристанет пыль и грязь веков.

Пусть опрокинет статуи война,
Мятеж развеет каменщиков труд,
Но врезанные в память письмена
Грядущие столетья не сотрут.

Ни смерть не увлечёт тебя на дно,
Ни тёмного забвения вражда,
Тебе с потомством дальним суждено,
Мир износив, увидеть день суда.

Итак, до пробуждения живи
В сердцах, в стихах, исполненных любви.»
(перевод С.Я. Маршака)

    Энергия — проводник всего самого лучшего — самого светлого, чистого и возвышенного — из настоящего в далёкое, светлое будущее, на далёкие, долгие времена. В связи с этим, энергия обязана быть чистой, воспоминания светлыми, образы возвышенными и яркими, совершенными по форме, максимально качественными и информационно ёмкими по содержанию. Это — программа — максимум Артиста. И сводится она к тому, чтобы осчастливить всё человечество созиданием светлого будущего в настоящем. И к тому, чтобы осчастливить себя осознанием причастности к этой высокой миссии.

    Пронзая пространство и время силой чувств, духовной чистотой и величием мысли, энергия слова способна опережать и покорять время, донося величайшую мудрость и глубочайший смысл его содержания до самых отдалённых пределов будущего. Преодолевая пространства, пролетая сквозь тысячелетия, преемственность образа, преемственность информации — сильной, динамичной, энергетически насыщенной — находит своего преемника, задаёт ему свой заказ, становится его призванием, его социальной или духовной миссией, его путеводной звездой.

4. Союз «Администратора» и «Менестреля»   (Вверх)

    Времена не выбирают… В старину, в эпоху мрачного средневековья, когда наиболее плотно могли скрепиться, сковаться дружбой и взаимным сотрудничеством отношения в этой диаде, а её представители, будучи социально и духовно востребованными в этот период, могли наиболее полно и ярко себя реализовать, для простых и скромных тружеников, в большинстве случаев, — беспросветно скучные и унылые были времена. Радостей и ярких впечатлений в них было не много. Особенно для тех, кто нёс тяжёлое бремя военной службы, бремя ответственности сложных административных и тяжёлых хозяйственных забот в очень не простых, а подчас и рискованных бытовых и социальных условиях. Что, кроме фантастически яркой идеи и мечты о достижимом счастье, могло заставить Систематика вырваться из беспросветного уныния и скуки?

    Он мог изо дня в день терпеливо и мужественно нести свою караульную службу, стоя на площадке смотровой башни какого — нибудь средневекового замка, зная, какой его ждёт щедрый приз, если он хорошо послужит своему сеньору и его наградят великой честью нести караул вечером на праздничном ужине в пиршественной зале. Где он будет чувствовать себя счастливым, как в раю, когда затопят камин, зажгут светильники, приведут музыкантов. И какая — нибудь милая, скромная девушка, прелестная, как юная фея, запоёт ангельски чистым голосом, аккомпанируя себе на лютне, какую — нибудь импровизацию, или старинную балладу о любви благородного рыцаря к прекрасной даме. Тогда он и сам захочет стать благородным рыцарем, чтобы снискать почестей и славы, чтобы, совершив подвиг, быть посвящённым в рыцари, получить дворянское звание, титул, герб, небольшое имение в собственность и — самое главное! — руку прелестной певуньи в награду. Чтобы стать частью её жизни, её мира, её вдохновения, её радости, её судьбы. Стать её защитой и опорой до скончания века. И жить для неё и для их общего будущего в мире образов, рождённых её фантазией и вдохновением.

    Высокие духовные цели задаёт Систематику Артист. Ставит перед ним амбициозные задачи и сам подсказывает пути решения. Часто иносказательно, — тонкими намёками, отвлечёнными образами и фантазиями, воплощёнными в художественном произведении. Понимая его иносказания буквально, принимая их как программу, Систематик, выходя на конечные рубежи, открывает для себя новые перспективы и, — тактическими ходами, шаг за шагом, поднимается всё дальше и выше по служебной лестнице. И вот он уже достигает желаемого: вот он уже повышен в звании, женат на прелестной девушке, и их семье в замке выделены отдельные покои, — пока ещё очень скромные. Вот они уже сидят на пиру за господским столом (и даже не на самом отдалённом месте). А вот уже за новые заслуги и подвиги им выделяются земли, их одаривают небольшим поместьем. И теперь уже в своём, родовом замке они всё устраивают в точности так, как это было заведено при дворе их сеньора. Устанавливаются те же порядки и те же законы, те же традиции праздничных ужинов с музыкантами в пиршественной зал. Возникает новая среда вокруг них, новое дворянство, новая творческая и интеллектуальная элита. В просторных залах появляются родовые, фамильные портреты, в галереях — коллекции трофейного оружия и произведения искусных мастеров и ремесленников. Создаются семейные архивы, библиотеки, учебные студии, художественные и ремесленные мастерские. А вокруг возникает город, а может быть и маленькое княжество — государство. И у него будет своя история, своя преемственность (свой эволюционный потенциал), свои традиции и обычаи. Свой флаг и свой герб, полученный основателем города когда — то давным — давно за первые боевые заслуги.

    Союз Систематика и Артиста — неразделимый союз воинственного, сурового администратора и романтичного мечтателя — поэта (союз «воина» и «менестреля»), которые всегда нуждались друг в друге: без многоцветно — радужного, феерического творчества менестреля, скрашивающего одинокие холодные вечера, жизнь «воина» была бы невыносимой. Окрашенная в мрачные, чёрно- бело — серые (иногда с примесью кроваво — красного) тона, она подавляла бы его холодным, опустошающим душу унынием, беспросветно серых, «трудовых» будней, не предвещающих ничего светлого и радостного. Сил и желания жить, продолжать бороться за существования, защищаться и защищать, воевать и завоёвывать было бы недостаточно. И только приобщение к тому кладезю фантазий, сказочных и поэтических образов, — художественных, литературных и музыкальных, — скрашивало его существование, создавало ощущение праздника, являлось для него доступным и лёгким путешествием в феерический мир иллюзий и фантастических грёз, позволяющим мечтать и надеяться на лучшее, ощущать себя счастливым в этой мрачной и безысходной реальности. Веру в существование лучшего мира, в бессмертие души, надежду на светлые перемены к лучшему Систематик также черпает в творчестве Артиста. Который, в свою очередь, в суровой силе и мужественности Систематика, в его оптимизме и жизнелюбии, черпает своё вдохновение, воспевает его подвиги, овеянные славой былых сражений, создаёт поразительно точные и яркие образы, воссоздаёт точные описания событий и рассказывает о них так подробно и красочно, словно сам тому был свидетелем.

    Без цвета, света и красок поэтичного и романтического творчества Артиста жизнь Систематика была бы скучна и мрачна, как сырой, холодный, тёмный погреб. Она не была бы жизнью, потому, что не сообщала бы ему ни энергии, ни сил. Ни желания жить и радоваться жизни.

    Жизнь Систематика подчинена социальным и идеологическим схемам, социальным и идеологическим ритуалам, в которые входят и все его служебные расписания, и график дежурств, и рабочий и бытовой распорядок дня. Несёт ли он караульную службу, или отчитывается в кабинете начальника — он в строю, он подтянут, он дисциплинирован. Он и в наше время, как сто, двести, пятьсот или тысячу лет тому назад, — готов к труду и к обороне, к бою и к поединку (если понадобится), к «классовой» и к политической борьбе, — готов подчинить свою жизнь интересам системы, готов наполнить радостью её праздников, — военных праздничных построений с торжественной присягой и клятвой, триумфальных парадов и шествий, яркими зрелищами праздничных народных гуляний с песнями, плясками и театрализованными представлениями. Традиционные праздничные ритуалы, передающиеся из поколения в поколение, традиционные культовые ритуалы, — также вносящие определённое настроение и разнообразие в его жизнь, — дисциплинирующие, заставляющие уважать силу и мощь системы, заставляющие ценить то благополучие, которое обеспечивает ему и сама система, и её экономическая и военная мощь (предмет особой гордости Систематика), и её духовные и социальные приоритеты, которые он глубоко почитает и на которые ориентируется до тех пор, пока они себя оправдывают реальными успехами и достижениями системы.

5. Союз «Самого правильного» и «Самого праведного»   (Вверх)

    Аналогично тому, как Систематик, взаимодействуя с окружающей средой, создаёт для себя удобную, иерархически организованную эко — нишу и «осуществляет в ней руководство» — занимает выгодную для себя позицию доминанта, иерарха, администратора, также и Артист, взаимодействуя с окружающей средой, создаёт удобную для себя идеологическую иерархию, которую и возглавляет на правах бессменного и единовластного лидера. Присваивая себе высшую степень посвящённости в таинства духовного и иррационального, он создаёт новые жреческие институты, новые культовые учреждения и никому не позволяет ни сравниться с собой в уровне приобщения к высшим культовым знаниям, ни конкурировать в праведности служения высшим силам.

    Ни одна диада не оставляет таких ярких отпечатков своего взаимодействия с окружающей средой, как эта, создававшая на протяжении многих веков и тысячелетий административные и культовые учреждения и институты — бюрократические и теократические иерархии всех возможных форматов и образцов, какие только можно себе представить, превосходивших по стройности конструкций и многообразию форм социальные структуры, создаваемые другими диадами.

    Способность создавать в окружающей среде удобную для себя эко — нишу, эко — систему определённой конфигурации, соответствующей системе ценностей (системе координат) модели психотипа мы будем называть ФРАКТАЛЬНЫМ СВОЙСТВОМ.

    Способность создавать для себя удобные, идейно «оправданные» эко- ниши, а в них — выгодные, иерархически преимущественные для себя «идеологические лазейки», подспудные «ходы» и «выходы», ведомственные перемещения, позволяющие присваивать себе «по умолчанию» новые ранговые права и полномочия — так же характерно для Артиста, как и для Систематика, использующего с выгодой для себя хозяйственно — административные отдушины, что позволяет им обоим пользоваться фактически неограниченной властью на местах и, оставаясь при этом абсолютно законопослушными (по их собственному убеждению) «элементами» всевластных структур.

    Систематик и Артист — диада законотворцев — основоположников духовных основ и основ правопорядка. При этом Систематик выступает как решительный и волевой администратор, а Артист — как суровый идеолог, жестокий и беспощадный, уверенный в том, что при других условиях такую суровую администрацию не сохранить. Суровой администрации нужна суровая идеология, допускающая режим социального террора и страха. И требующая от всех членов иерархии готовности к полному самопожертвованию, полной самоотверженности и высокой самоотдачи во имя интересов системы.

    Союз Систематика и Артиста — союз двух педантов: рациональных — упрямых- субъективистов, соблюдающих и почитающих устав системы, свод законов, кодекс правил, не изменяющих этикету, не отступающих от приличий. Способных великолепно ориентироваться в отношениях и перемещениях в рамках системы (ранговых, кастовых, сословных), умеющих «перемещаться» и «перемещать» в нужном направлении нужные «элементы системы», создавая нужные и удобные им связи и разрушая опасные и неудобные. Это их врождённое свойство, оно входит в область «врождённого профессионализма» и ему невозможно научиться, — с ним нужно родиться.

    В диаде, объединяющих для выполнения назначенной им социальной задачи и миссии «САМОГО ПРАВИЛЬНОГО» (Систематика) — лучшего знатока, учредителя и исполнителя законов и правил и «САМОГО ПРАВЕДНОГО» (Артиста) — лучшего режиссёра культовых ритуалов и обрядов (всех времён и народов), лучшего знатока всех обрядовых таинств, составителя и изобретателя ритуалов, традиций и обычаев, лучшего толкователя всех знамений, предсказателя и прорицателя всех возможных событий — лучшего и единственного «пророка в своём отечестве». Только в союзе с таким ценным специалистом, заручившимся поддержкой всех могущественных сил в реальном и ирреальном мире, Систематик может чувствовать себя в достаточной мере защищённым. И, конечно, глубочайшая вера в честность служению возложенным обязательствам скрепляет их союз, ДОВЕРИЕ И УВАЖЕНИЕ ДРУГ К ДРУГУ, которое они начинают испытывать с первой минуты своего знакомства и которое НЕ ДОЛЖНО РАЗРУШАТЬСЯ НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕГО ВРЕМЕНИ их совместного сосуществования.

Часть II
Ранний этап дуализации, первые проблемы и первые трудности

6. Первый шаг сближения: взаимное доверие и деловой интерес
(по аспектам этики отношений и деловой логики)   (Вверх)

    При первых же встречах Систематик проявляет себя как интересный собеседник, чрезвычайно эрудированный, начитанный, вдумчивый, остроумный, способный поддержать разговор практически на любую тему. Одновременно с этим, Систематик производит впечатление чуткого и отзывчивого человека, способного быть внимательным, заботливым, деликатным, способного тонко чувствовать и сострадать. Все эти свойства чрезвычайно импонируют Артисту и глубоко располагают при благоприятных обстоятельствах и наличии приятного внешнего впечатления: привлекательной внешности в сочетании с галантными манерами, хорошим вкусом, внешним обаянием, опрятностью, аккуратностью, самодисциплиной, умением учтиво и с достоинством держать себя в обществе, красиво и щедро ухаживать, в точности выполнять данное обещание.

    В том случае, когда отношения кажутся «стоящими», Систематик может произвести на партнёра самое выгодное и самое благоприятное впечатление (по максимуму полученного воспитания и образования). Если ожидания не оправдываются, Систематик может от высшей степени галантности перейти к крайней степени хамства: не любит, когда его «дурят», обманывают, держат за идиота, или «втирают ему очки», — обижается, злится и считает своим долгом жестоко наказать обидчика. И если «наказание» ограничивает злобными выпадами и резким высказыванием на повышенных тонах, можно считать, что обидчик легко отделался. Обидных и жестоких розыгрышей Систематик не прощает: поскольку, именно тогда, когда он делает ставку на важное и выгодное серьезное знакомство с целью поиска спутника жизни, он меньше всего желает идти по ложному следу и растрачивать своё время, свои шансы, силы и материальные средства на «фальшивку», с которой и неприятностей не оберёшься и связывать себя опасно и не выгодно.

    Как системный логик — аристократ, ставящий перед собой амбициозные цели и стремящийся достичь их скорейшим путём, Систематик прагматичен: не собирается себя растрачивать на ложные (или побочные) цели, а старается их системно скомпоновать так, чтобы каждая из достигнутых целей одновременно позволяла реализовать и другие задачи и открывала перед ним новые перспективы. Уж, если жениться, так на девушке со связями, с хорошим приданным, с пропиской, с идеальными жилищными условиями (чтоб потом к другой не уходить), с великолепной внешностью, хорошими манерами, прекрасным образованием (чтобы не пришлось краснеть за неё в обществе), с хорошими деловыми качествами (чтобы с её помощью многого можно было достичь), чтобы была усердна, прилежна, доброжелательна, чтобы человеком была хорошим, чтобы была хорошей хозяйкой, женой и матерью, чтобы была почтительной с мужем, его родителями и детьми.

    Систематик чрезвычайно требователен к качествам и свойствам своей будущей спутницы жизни. Но самое главное, — он очень расчётлив, прагматичен и упрям — неуступчив (по психологическому признаку). Жизнь должна его очень хорошо «обломать», чтобы он хоть на йоту поступился какими — то своими требованиями к партнёрше. Он хозяйку себе в дом ищет так же придирчиво, как в старину хороший крестьянин себе лошадь или корову покупал. Каждое свойство и каждое качество всесторонне оценит, каждый свой шаг продумает (желательно так, чтобы тут же проверить качество своего приобретения, но при этом иметь возможность его вернуть назад за ненадобностью, да ещё и высказать претензии и предъявить счета к оплате за моральные и материальные издержки).

    Когда Систематик (даже пожилой, умудрённый жизненным опытом человек) приходит в бракопосредническое бюро, он представляется непритязательным и неприхотливым клиентом. Но когда начинает перечислять все необходимые ему требования к потенциальному спутнику жизни, у компьютера не хватает памяти, чтобы их всех упомнить. (А служащие фирмы вообще предпочитают с ним не связываться и заявки у него не принимать)

    Для полноты счастья Систематику нужна такая романтика, которая бы не развеевалась как миф, не разрушалась как мираж при первом столкновении с действительностью.

    Конечно, дуализироваться он может и с девушкой из малообеспеченной семьи, и с сокурсницей по институту, и с соседкой по студенческому общежитию. И прежние установки здесь будут решительно не при чём. Всколыхнётся где — то в глубинах памяти образ прелестной девушки из средневекового замка. И кончено! — Вот оно моё счастье, и другого не надо!

    Все былые расчёты забываются тут же. И не находится другого желания, кроме как служить ей, как прекрасной даме. И самому быть для неё «рыцарем в сверкающих доспехах»…

    Возможность дуализироваться с «девушкой из общежития» оказывается преимущественной, поскольку именно здесь Систематик получает возможность присматриваться к ней и судить о её способности успешно существовать в «системных отношениях», соблюдая (как сейчас бы сказали) все правила «коммунального общежития». (Жизнь в средневековом замке тоже организовывалась по принципу «коммунального общежития», хотя она оплачивалась феодалом и носила ранговые различия: кто ближе к элите, тот и устраивался с большим комфортом. Но по способности существовать в коммунальных условиях своего ранга — тихо, скромно, организованно, соблюдая приличия и не выходя за рамки устава, и определялась та девушка, которая имела все основания создать о себе наилучшее мнение (среди контролирующих структур), получить наилучшую рекомендацию и сделать успешную карьеру, прослыв «образцово — показательной», «исполнительной» и «незаменимой» и приблизиться к «элите» в кратчайший срок. Именно такую жену, подходящую для существования в любой закрытой и самодостаточной системе выберет себе Систематик и по расчёту, и по симпатиям.

    Такую будет присматривать и среди девушек своего ранга, полагаясь на свою наблюдательность. (А у него глаз — «алмаз»). И «алмаз» он будет искать себе в спутницы жизни — «скромный бриллиант» чистейшей воды. По тому, как девушка умеет держаться в обществе — тихо, скромно, но с достоинством, чётко понимая своё место в системе, не упуская его, не уступая его никому и отстаивая свои права законными, нормативными способами; по тому, как она умеет быть доброжелательной к окружающим и почтительной к старшим; по тому, как она умеет проводить время, занимаясь полезными и необходимыми (для успешного существования в коммунальных условиях) делами; по тому, как она подбирает себе ближайшее окружение из самых надёжных, и благовоспитанных сверстниц; по тому, как организует свой досуг, посещая театры, музеи, библиотеки выясняется: подходит ли она в супруги такому «человеку системы» («человеку в футляре»), каким является Систематик, или нет. И тут, как правило, либо всё сходится «одно к одному» (как в хорошем клише), либо не состыковывается совсем. Систематик остановит выбор на девушке с безупречной репутацией, о которой никто никогда плохого слова не скажет. (А иначе, он просто не сможет с ней жить. Поскольку, будучи наиболее социально ориентированным, Систематик очень зависим от мнения окружающих его людей. А окружение он старается себе подбирать тоже очень достойное, опасаясь «как бы чего не вышло» . Поэтому, искать себе подругу среди бедовых девиц -»сорви голов» он тоже себе не будет. (Он таких за версту обходит, стараясь не иметь с ними ничего общего.) Опасения «как бы чего не вышло» должна разделять и его подруга Артист, поскольку аспект интуиции возможностей является в этой диаде вытесненной ценностью. И, значит, дружить с девушками, дающими повод для сплетен, она тоже не будет (если дорожит своей репутацией, если хочет остаться в системе, если хочет перейти на преимущественные, привилегированные позиции. А для Артиста, как и для Систематика вне иерархии нет существования в системе и «плох тот солдат, который не хочет стать генералом». Без сопровождения девушка (Артист) тоже будет появляться крайне редко: и потому, что экстраверт (нужна компания); и потому, что аристократ (нужна свита); и потому, что решительный негативист (необходимо сопровождение, ограждающее от возможных неприятностей, а то, «как бы чего не вышло»). И как стратег, наворачивающий препятствия на пути к достижению цели, она не хочет быть слишком легкодоступной для Систематика. Ей тоже нужно испытать его решимость, целеустремлённость, терпение. Нужно предоставить ему возможность обдумать своё решение, своё намеренье. Хотя расхолаживать его она тоже не будет. Её «свита» уже достаточно ею вышколена и подчиняется ей беспрекословно: появляется и исчезает по первому же её требованию, понимая её с полуслова, с полунамёка. Поэтому, в нужное время она оказывается в нужном месте (интуиция никогда её не подводит), и Систематик получает возможность использовать этот шанс.

    Партнёрша кажется безупречной, если завораживает взглядом и голосом, энергией слова, мимикой, жестами. (А всё это — атрибуты эмоциональной выразительности Артиста — врождённые и приобретённые: подмеченные, заученные, наработанные, отточенные до мастерства, доведённые до высочайшего уровня совершенства.) Научиться хорошим манерам, движениям, мимике, пластике, заранее зная, что они пригодятся ему в жизни, может любой Артист. Для этого не обязательно посещать студию актёрского мастерства. Хотя в театр, в кино — к зрелищам всех жанров и уровней их тянет с раннего детства. Артисты чрезвычайно наблюдательны. Подмечают и копируют всё, что им кажется интересным в людях: характеры, мимику, жесты, взгляды, походку, улыбку. И выбирают для себя ту модель, которая кажется им наиболее подходящей по случаю, или наиболее естественной и органичной для окружающей их среды.

    По аспекту деловой логики успешно проявляют себя технологами (индивидуальных и массовых) коммуникативных моделей. Что позволяет им выгодно использовать эту способность в тактических и в стратегических целях: быть лидером, «душой» и центром компании, завоёвывать бешенную популярность, вызывать к себе безграничное доверие, манипулировать мыслями, чувствами, интересами и настроениями людей в любом обществе, на любом уровне, в самых широких кругах. (По части полит.технологий, режиссуры и моделирования общественных явлений и событий с Артистом мало кто может сравниться)

    Произвести сильное впечатление на Систематика даже при самой скромной внешности Артист может без особого труда. Проблема заключается в том, чтобы подходить Систематику по социальным параметрам. (Систематик — человек системы. Системный логик-аристократ, разделяющий людей по формальным признакам на сословные, ранговые категории, на духовные, этнические и идеологические общности, на целевые и профессиональные сферы — престижные и не очень. Систематик конформен: он не идёт против существующей власти и не склонен поддерживать оппозиционеров. Хотя представители этого психотипа встречаются в среде диссидентов, в числе лидеров оппозиции; и успешно функционируют в этих кругах, устраивая там для себя удобную и выгодную эко — нишу и подыскивают себе выгодную партию из числа единомышленников.)

    Систематик – сноб и эстет. Комфорт, благоустроенный быт, престижные, родственные связи, их популярность в обществе, их высокое социальное положение и доминирующее влияние в окружающей среде — всё это имеет для него большое значение. Систематику крайне важно, чтобы его спутницу приняли в его среде как ровню, чтобы ему не пришлось её стыдиться, не пришлось за неё краснеть, оправдываться, объяснять какие — то неловкие или неэтичные её поступки. Систематику важно чтобы его спутница пришлась ко двору в этой новой для неё системе, сумела достойно и органично войти в неё, прижиться в ней и стать «своей» для всех наиболее уважаемых и почитаемых её членов» чтобы сумела найти правильный и нужный тон отношений со всеми.

    Задача усложняется тем, что Артист и Систематик — оба упрямые. Упрямство их диадный признак. Ни тот, ни другой не желают понижать уровень своих запросов и требований. Более того, не позволяют партнёру понижать уровень своих требований к себе, быть снисходительным к собственным слабостям и к слабостям других. При этом оба, будучи рационалами -прагматиками стараются реально взвешивать и свои шансы и шансы партнёра.

7. Выручает беспечность   (Вверх)

    Всем известны эти студенческие свадьбы, — когда молодожёны по два — три года живут в разных комнатах (у каждого по пять, по десять соседей), встречаются украдкой и вместе им удаётся побыть только во время каникул (когда соседи разъезжаются), или когда они сами приезжают к своим родным и близким домой, и с их правами супругов хоть кто — то начинает считаться. Но опять же, до определённого момента: не так — то легко быть «главой семьи» — то есть, основателем новой семейной иерархии и при этом «встраиваться» в уже существующую — доминантную, родительскую иерархию на правах подчинённой и, как правило, унижаемой — субдоминантной. Трудно, прежде всего, потому, родители начинает эту субдоминантную иерархию (то есть новую, молодую, ещё непрочную семью) традиционно разрушать, доказывая им всеми возможными способами, что они были и будут оставаться на подчинённых позициях. А если родители пожелают, то их вообще разведут. Главной цели — рождения внуков можно добиться и от разведённых супругов, а заменить отсутствующего родителя может и бабушка, и дед.

    Молодожёны — Систематик и Артист — в этой ситуации чувствуют себя ужасно. Не подчиняться и не почитать родителей они не могут. Помешать родителям разрушать свою молодую семью они тоже не могут: для этого нужно поминутно одёргивать их, возражать им, прекословить, оспаривать их мнение, их поручения, их действия, нацеленные (традиционно!) на разрушение молодой семьи, которую они сейчас воспринимают как конкурирующую и претендующую на доминирование иерархию. Двух равно доминирующих иерархий в одной централизованной системе не бывает и быть не может. Значит, либо общая система уже будет децентрализована, и молодая семья отдалится от родителей. Либо новая, молодая семья уже не будет централизованной (и перестанет быть иерархией), будет разрушена на корню и потеряет какие — то важные свои программирующие позиции и функции, структурные, связи, звенья и элементы. И Систематик как программный структурный логик понимает это лучше других, видя как разрушаются и его связи с родителями (под влиянием их неуважительного к нему отношения), как разрушаются его связи с женой, вынужденной терпеть унижение и быть свидетелем унижения своего мужа. И хотя бытует правило «кто больше кричит, тот больше прав получает», оно касается только внутрисистемных отношений «равных по званию» в рамках одной иерархии. Но со «старшими по званию» Систематик — Артист, в соответствии с программами своих психотипов, обязаны соблюдать субординацию. Поэтому родителям здесь не прекословят (а иначе, какая же это семья получается? — и какой можно подать пример детям?). Права родителей здесь уважают. Нарушение прав родителей — нарушение правил семейной субординации, семейной иерархической преемственности, семейных обычаев и традиций, которые считаются основной ценностью диады Систематик — Артист и которые здесь свято чтут.

    Всё обходится сравнительно благополучно, когда каникулы быстро заканчиваются, или у молодожёнов находится причина их сократить и пораньше вернуться к учёбе. Всё удачно устраивается, если по окончании учёбы молодожёны получают распределение в отдалённый город, уезжают от родителей и начинают строить свою жизнь самостоятельно. Возникает новая семейная иерархия, освобождённая от пережитков и предрассудков прежней, родительской иерархии, созданная на новом месте, в которой всё организуется по новым (современным им), порядкам и правилам, подчиняется их взаимному уважению, взаимной помощи, взаимному распределению прав и обязанностей. Без трудностей, конечно, не обходится, но выручает оптимизм, целеустремлённость, упорство, а также тот факт, что в жизни Систематика и Артиста всегда есть место подвигу.

8. Суггестия по аспекту этики эмоций
(«В жизни Систематика и Артиста должно быть место подвигу»)   (Вверх)

    Артист ориентирует Систематика на подвиг, — на раскрытие и реализацию своих сил и возможностей по максимуму — и тем, что пытается заинтересовать собой и отношениями с собой, и попыткой внушить ему глубокую веру и заинтересованность в возможных позитивных перспективах, которые станут для него доступными, если он поставит перед собой амбициозные цели и пожелает их достичь.

    Проблема в том, что Систематик — робок (в том смысле, что не способен выходить за рамки дозволенного уставом системы). Он — реалист, здравомыслящий прагматик. Сам он не склонен переоценивать свои силы и возможности. Не рискует взваливать на себя непомерную ответственность, не рискует прыгать выше головы и хватать звёзды с неба. Деловая, служебная (системная) или профессиональная авантюра — не его метод. Систематик не склонен к авантюризму. Его кредо: «тише едешь, дальше будешь». Главное — не быть в тягость системе: везде поспевать, всё делать к месту и вовремя. Не тащиться в хвосте, не быть среди отстающих, не тянуть коллектив вспять. «Садиться не в свои сани», прыгать через голову «старших товарищей» — Систематик тоже не считает для себя возможным. Это не системное отношение, это не по правилам системы, в системе (а тем более иерархической) так не поступают. (Уличат в неподобающих методах продвижения по службе, стыда не оберёшься, — как потом товарищам в глаза смотреть?)

    Артист склоняет Систематика к посильным авантюрам. Таким, например, как осуществление очень дерзкого творческого, политического, профессионального или социального проекта. Может подвести его к мысли о неравном (в иерархическом отношении) браке, идущим в разрез с требованиями системы, с которыми Систематик привык считаться и которые привык уважать. Но Артист заставляет его отбросить эти сомнения: какой же он рыцарь, если не может отважиться на прорыв, на смелый шаг, на дерзкий поступок. И хотя бы один раз и пойти против правил системы? (Если не поддастся этому порыву — значит суггестия (внушение) не состоится. А Систематик наихудшим образом зарекомендует себя в глазах дуала: предстанет как «бесчувственное существо», «предатель», с которым вообще не следует иметь дело. Артист может взять Систематика и «на слабо». (И то верно, почему бы ему и не ощутить себя принцем, способным жениться на Золушке?)

    Что нужно сделать, чтобы заставить сноба — Систематика (например, юношу из элитных кругов) жениться на простой девушке из общежития?

    Артист делает ставку на эмоции. Стремится произвести неизгладимое впечатление. Всеми силами старается запасть ему в душу. Но делает это исключительно силой эмоций: исключительной выразительностью взгляда, определённым интонационным нажимом, эмоциональным пафосом, силой и энергией слова, глубиной и выразительностью мысли. В каждом движении, жесте, взгляде Артист старается быть неотразимым — потрясающим, сногсшибательным, незабываемым. Действует по принципу: явился, потряс, покорил! (Заворожил, очаровал, прошиб!)

    Артист не говорит, а изрекает. И «раздувает эмоции по максимуму. Играет театрально (или с налётом театральности), но чрезвычайно впечатляюще, искренне и глубоко. Сам верит в то, что хочет выразить. Воодушевляется сам и воодушевляет этой игрой Систематика. Артист — игрок. И, выбрав себе подходящего партнёра, он многое ставит на карту в такой момент. Старается быть предельно убедительным, заранее будучи уверен (чувствуя интуитивно), что доверчивый и простодушный Систематик не подловит его на этой избыточной театральности (со всеми, сопутствующими ей «спецэффектами»). Не всякий, а только программный этик заметил бы этот избыточный пафос Артиста. А Систематику он для внушения подходит идеально. Будь эмоциональный импульс послабее, до Систематика бы эти «сигналы» и вовсе не долетели, к «спектаклю» Артиста, к методам его эмоционального воздействия он остался бы равнодушен. Будь сигнал посильней, Систематик решил бы, что Артист переигрывает. Интуиция позволяет Артисту чётко регулировать меру эмоционального воздействия и быть при этом предельно убедительным. Эмоции Артиста захватывают Систематика, возникает ощущение эмоционального единства, неразрывной прямой и обратной эмоциональной связи. И вот уже Систематик целиком и полностью доверяет своему партнеру и ожидает, как чуда, счастливого поворота своей судьбы: наконец — то в его жизни произошло самое главное событие, наконец — то судьба свела его с тем человеком, которого он всю жизнь искал и о встрече с которым мечтал! Наконец — то он нашёл свою вторую «половинку», и теперь его жизнь станет счастливой и полной. Хотя самое важное и трудное ещё впереди: «Золушку» надо ввести «во дворец», в отчий дом (в иерархическую, матричную систему), «встроить» в среду сословных, ранговых отношений привычного ему круга людей. Нужно посмотреть, как новая молодая ветвь приживётся на родовом дереве. Нужно устроить для себя и своей будущей семьи надёжную и удобную экологическую нишу, стараясь при этом никого (главным образом — старших) не стеснить, не обидеть, не возмутить, чтобы не нарушить уже сложившихся системных связей.

    Выручает уважение к традициям и преемственным системным связям в этой диаде.

9. Преемственность и уважение к традициям   (Вверх)

    Преемственность системных отношений — великая ценность в диаде Артист — Систематик, поэтому подрывать корни вскормившего их древа (вести себя, как «свиньи под дубом») они не будут — это противоречит миссии их диады. Их задача: не разрушать на корню, а продолжать и развивать дело отцов, базируясь на преемственности традиций и знаний.

    Артист уважительно относится к сложившимся связям и отношениям в системе, поэтому заботу Систематика в этом вопросе принимает, как свою. Старается по всем параметрам подходить заявленным требованиям. Правдиво сообщает о себе все необходимые сведения. (В рациональных диадах так принято: лучше нелицеприятная правда сразу, чем неожиданное разоблачение потом. О наличии долгов, семейных или внесемейных проблем и обязательств принято говорить на ранних этапах знакомства через брачное агентство или нет — до того, как отношения вступают в серьёзную и ответственную фазу. Отговорки: «Я не хотел тебя расстраивать, поэтому не сообщил о своих тайных пристрастиях»- здесь не проходят и считаются предательством интересов партнёра. По этой же причине рационалам трудно строить серьёзные отношения с иррационалами, часто поступающими наобум, «на авось», «как кривая выведет». В рациональных диадах преданность и честность ценится превыше всего.)

    В диаде Систематик — Артист, где аспект интуиции потенциальных возможностей («как бы чего не вышло») представляет реальную угрозу для обоих, принято говорить о себе правду и только правду. Отступление от этого принципа влечёт за собой глубокие разочарования, которые оседают тяжёлый грузом на душе, оставляют неизгладимый след на отношениях и никогда не исчезают из памяти.

    В диаде Артист — Систематик совершенно запрещено лгать и говорить неправду. Это и рискованно, и недопустимо. Систематик в этом отношении очень требователен (всё тот же болезненный аспект интуиции потенциальных возможностей). Артист старается этому требованию удовлетворять, хотя иногда и действует на свой страх и риск по принципу “не пойман — не вор” — уж если солгал, старается не попадаться на лжи. Потому и врёт очень искусно, и обвинение старается от себя отвести (если уже пойман на каком — то проступке). Но в отношениях с Систематиком Артист предпочитает изначально быть честным. Сложившимися добрыми отношениями дорожит. И уж если приходится брать грех на душу, старается вовремя и в подходящий момент покаяться.

    Пример:

    Одна милейшая дама средних лет (Артист). Будучи в зрелом возрасте, встретила на курорте мужчину намного моложе себя и у них завязались изумительные, романтические отношения. Случилось так, что оба они были из одного города и, вернувшись из отпуска, стали продолжать встречаться. Отношения стремительно развивались, и через какое — то время этот человек предложил ей выйти за него замуж.

    Она бы и рада была согласиться, но её очень смущала разница в возрасте. И хотя она выглядела значительно моложе своих лет, она всё же не решалась сказать об этом своему другу, опасалась, что если он узнает, то перестанет с ней встречаться. Она поделилась своей тревогой с приятельницей, и та предложила ей “потерять паспорт”, а взамен утерянного обещала “сделать” другой документ, где будет проставлен более подходящий для её жениха возраст. Сказано — сделано! Справили будущей новобрачной новый паспорт, и в назначенный день и час она без хлопот сочеталась со своим возлюбленным законным браком. И ничто не омрачало счастья молодожёнов до тех пор, пока подружка, позавидовав им, не стала шантажировать новоиспечённую супругу: требовала очень крупную сумму денег в обмен на дальнейшее сохранение её тайны.

    Но новобрачная достойно выдержала это испытание. Из своего далеко не юного возраста она извлекла определённую пользу: сама обо всём рассказала мужу — и про свой истинный возраст, и про подлог. Призналась, покаялась, объяснила, что очень боялась его потерять. Поклялась, что никаких других тайн от него у неё нет: возраст — единственное, что она от него скрывала. Обещала ему впредь говорить только правду. Только после этого он её простил. Но она видела, что прощение далось ему очень нелегко: он ещё долго и тяжело переживал этот обман.

    В большинстве случаев ( или, по крайней мере, без крайней необходимости) Артист старается не разочаровывать Систематика. Сообщает о себе только правдивые сведения, старается ничего не утаивать и не искажать. Понимает, как это важно для их семьи в настоящем и в будущем.

    И, разумеется, старается произвести на Систематика наиболее благоприятное впечатление. Чтобы окончательно развеять все страхи и сомнения своего партнера, чтобы заставить его решиться на такой важный и значительный шаг, Артист изо всех сил старается быть (или выглядеть) таким, каким хочет видеть своего идеального партнёра Систематик. Для того, чтобы угадать это, Артисту иногда хочется свериться со своими наблюдениями, заставить поработать своё воображение, поднапрячь свою интуицию и найти в памяти, в воображении, в окружающей его реальности тот образ, который хотелось бы воссоздать наяву, чтобы уже на всю оставшуюся жизнь покорить им и очаровать своего избранника.

    В отношениях с Систематиком Артисту никаких особых поисков проводить не приходится. Все нужные образы находятся сами собой в рамках системы приоритетов и ценностей его психотипа и его дуальной диады. При отсутствии каких — либо объективных препятствий и противопоказаний отношения складываются чрезвычайно легко. И эта лёгкость их обоих приятно удивляет, радует, веселит, активизирует, воодушевляет. Возникает ощущение полёта и опьяняющей радости — ощущение дуальной эйфории, — избытка радости, избытка счастья, избытка сил, избытка щедрости; ощущение необычайного эмоционального подъёма, прилива сил и вдохновения.

10. Социальный роман   (Вверх)

    В рациональной диаде Артист — Систематик всё жёстко подчинено уставу и «уставным отношениям». На мужа  — Систематика возлагается обязанность защитника и хранителя устава семьи. За сохранность целостной, централизованной системы отношений отвечает он. И он обязан защищать супругу от унижений и оскорблений со стороны «старших по званию» родственников. В противном случае, жена — Артист посчитает его «предателем» с полным на то основанием. Времена рыцарских поединков и дуэлей на шпагах и пистолетах прошли, но от оскорблений (со стороны родителей) в этой диаде никто не застрахован и по сей день, а средств защитить честь семьи  нет никаких. Осознавая себя «предателем», понимая всю свою несостоятельность в роли «защитника чести семьи», Систематик иногда и сам уходит от жены — дуала. Просто потому, что не может постоянно чувствовать себя «виноватым» и находиться между «молотом и наковальней». Здесь, «виноватый» сам виноват в своих несчастьях.

    Систематик, видя, как по его вине разваливается его семья, портятся отношения с женой, с родными и близкими, впадает в шок, в ступор и очень тяжело переживает всё происходящее, но при этом помочь ни себе, ни другим не может: система развалилась — катастрофа! — конец света!

    Для обоих, зависимых от системных отношений, дуалов ситуация оказывается непоправимой: нет системы, нет отношений, нет семьи — ничего нет!
 
    ВЗАИМНОЕ УВАЖЕНИЕ в диаде Артист — Систематик  — ГЛАВНОЕ! Нет уважения, не будет и подчинения, не будет системы — иерархии, — не будет формы для преемственности семейных традиций. Артист не переносит подхалимажа ни в какой из форм — ненавидит, как всякую фальшь и ложь).

    Просить прощения, — значит признавать свою вину, объявлять себя «виноватым». В этой диаде это опасно: на «виноватого» потом все грехи спишут, — и за свою, и за чужую вину ему отвечать придётся. Один раз признаешь себя виноватым, всегда в «виноватых» ходить будешь. (Просто потому, что уже был «в прошлый раз виноват» — одной виной больше, одной — меньше. Быть «виноватым» — значит попадать в систему на должность «козла отпущения» (а ради этого не стоит восстанавливать и саму систему.)

11. Опасности «расслабления»; ментальный аристократизм и витальный демократизм   (Вверх)

    Систематик — к иерархическим системным связям, к эволюционной преемственности системных связей относится крайне уважительно. Артист к бытующим в системе иерархическим традициям относится очень уважительно, поскольку вне иерархии не представляет себе осознанных отношений с окружающей средой. (На витальном уровне можно поиграть в демократизм, можно расслабиться и «косить» под «своего в доску». А на ментальном, в формальной обстановке системных отношений, когда приходится держать ухо востро и ожидать подвоха с любой стороны, — нужно чётко осознавать своё место в системе и знать, «за кого тебя держат». Хотя для этого иногда и «косым» прикинуться не грех: опасно всегда выглядеть трезвым и настороженным — это вызывает подозрение, недоверие («Когда я пью, я трезвых не люблю»).

    В этой диаде ценят праздники, удовольствия, ценят моменты веселья и расслабления (которые бывают редки). Стараясь не потерять контроль над ситуацией и над собой, расслабляются  редко. Но зато уж и веселятся от всей души. Поэтому и демократизм (и желание быть со всеми запанибрата, всех любить и взаимодействовать со всеми на равных, умиляться до слёз и целовать всех и каждого в душевно расслабленном состоянии) проявляется в основном, только на витальном уровне (если только не входит в рамки какого — то застольного ритуала).

    Витальный демократизм у Артиста: «шалить», «чудить», дурачиться (оставаясь при этом «самим собой») может проявляться только в лёгкой и непринуждённой обстановке, в состоянии лёгкого, опьяняющего веселья, в состоянии особой расслабленности. А на ментальном — тут же становится серьёзным, требует соблюдения этикета, приличий, дистанции и субординации. Вчерашних «друзей по веселью» тут же перестаёт узнавать. (Пародию на эту особенность аристократов вообще (и Артиста в частности) великолепно отразил Чарли Чаплин в своём фильме «Огни большого города» — в том эпизоде, когда Бродяга «дружил» с миллионером — пьяницей. В те периоды, когда миллионер был пьян, он душевно веселился в обществе Бродяги, был его закадычным другом, одаривал дорогими подарками. Стоило только миллионеру протрезветь (поутру), как он тут же переставал узнавать друга -Бродягу: отбирал у него еду, дорогую одежду, подарки и выгонял из дома на улицу. А ночью, напившись, снова разыскивал его по всему городу, поскольку только к нему одному испытывал безграничное доверие.) Понятие витального демократизма аристократов довольно точно укладывается в эту схему. Витальный аристократизм демократов представляет собой обратное явление: стоит им только расслабиться и утратить контроль над своим поведением, как они тут же становятся зарвавшимися, амбициозными снобами, причём самого дешёвого пошиба: могут нахамить, нагрубить, оскорбить, обидеть. К старшим по чину, возрасту, званию обращаются высокомерно и свысока). При смешанном взаимодействии (аристократов с демократами) они одёргивают и ревизуют друг друга, предъявляют взаимные претензии за каждую неловкость и приходят к общему выводу: пить надо меньше и при любых условиях контролировать своё поведение.

    Дуализировавшись, партнёры аристократических диад в основном  взаимодействуют на витальном уровне, поэтому каждому из них приходится признавать партнёра равным себе. Точнее, — достойным себя. И значит, в чём — то каждый из них должен признать первенство или превосходство над собой. Но только в чём — то одном: то есть, превосходство это должно ограничиваться какой -то особой “сферой успехов” партнёра, — главное, чтобы было за что его уважать. А это уже зависит и от уровня его самооценки, от умения преподнести себя, от умения себя уважать.

    Если один из партнёров перестаёт уважать себя, начинает опускаться или деградировать, для другого партнёра это самый страшный симптом — возникает предчувствие беды — ощущение того, что семья рушится, весь мир рушится, всё летит в пропасть. Особенно остро это ощущают партнёрши — Артисты при слишком много позволяющих себе Систематиках. Систематик не имеет права чрезмерно “расслабляться” даже в компании “друзей”. Что, тем не менее, происходит довольно часто, когда он ощущает себя этаким “царьком”, которому “дозволено всё” и в отношении партнёрши — Артиста действует по принципу “Что позволено Юпитеру, не позволено быку” (“Мне можно всё, я — глава семьи, а ты — никто. И ты не имеешь права меня учить»).

    Такие осложнения могут быть вызваны и неудачно сложившимися отношения соподчинения, и какими — то глубокими разочарованиями партнёршей — Артистом, её вечным недовольством, раздражением, ворчанием, упрёками.
 
    Партнёрша — Артист часто допускает дисциплинарные пережимы, особенно, когда её настораживают какие — то опасные тенденции. (Шуточное ли дело, выпивка! А где выпивка, там и женщины, там и измена, и предательство, и разрушение семьи, судьбы и жизни на несколько поколений вперёд.) И вот уже намечается новая “область беспокойства и недоверия”. И начинаются постоянные нарекания — упрёки, замечания, осуждения и обсуждения поступков мужа. А это унизительно для главы семьи, который конечно же хочет быть выше критики и старается быть независимым от мнения жены и тёщи. Но вот не считаться с мнением друзей он никак не может, настаивает на авторитарности в семье и периодически старается показать жене и тёще, “кто здесь за главного”.

    Возникает проблема иерархической путаницы отношений: распущенным разгильдяям и слабакам в этой диаде не подчиняются. Тот, кто становится заложником своих пристрастий, — попадает под влияние обстоятельств, при которых витальное расслабление и отношения «витального демократизма» становятся нормой (сегодня он выпивает с кем ни попадя, завтра братается с первым встречным и тащит его к себе в дом), тот иерархом не считается, он выпадает из ментального поля «аристократических» отношений: у него нет авторитета, его не за что уважать.

    Не получая от Артиста нужной духовной и энергетической подпитки, не получая достаточной суггестии по аспекту эмоций, Систематик первым начнёт деградировать и первым потянет семью на дно.
 
    В системе отношений Систематика и Артиста первым кандидатом на выбывание оказывается тот, кого представляется возможным (или легче всего удаётся) заменить. Отсюда постоянные страхи измены, недоверие к партнёру, проверки на прочность: «Я его бью, а он не уходит, -терпит меня таким, какой я есть. Значит партнёр надёжный ему можно доверять». Отсюда же и доверие кровным, родственным связям. Но опять же тем, которые не испорчены потенциальной возможностью мести. Братским и сестринским связям, Систематик и Артист, могут и не доверять.

    Экстремальность в этой диаде – эффективное средство от расслабления. Строгость, дисциплина, жёсткое распределение обязанностей только упрочняет отношения в этой диаде. И особенно удачно всё складывается, когда дисциплинарными мерами ведает Систематик.

12. Активация по интуиции времени   (Вверх)

    Со своей стороны, Артист также дисциплинирует Систематика: воздействуя “интуицией времени”, воспитывает в нём выносливость, терпение, выдержку, готовность к самопожертвованию и к преодолению трудностей; заставляет его надеяться на лучшее, внушает ему веру “в светлое будущее”,  заставляет учитывать и анализировать опыт прошлых ошибок.

    Удерживая Систематика силой своего эмоционального воздействия «на гребне эмоций», создавая иллюзию доступности и лёгкой осуществимости трудно доступных и фантастических целей, Артисту удаётся воодушевить Систематика, ориентировать на реализацию далёких и трудно достижимых целей, которые с подачи Артиста, при его глубокой эмоциональной убеждённости и глубокой веры в правоту своих слов, в способность убеждать, воодушевлять и активизировать кажутся вполне реальными и осуществимыми. Отсюда — то ослепление мистификациями и прогнозами Артиста, которыми так внушается Систематик: с какой стороны ни посмотришь на задачу, она кажется доступной и легко осуществимой, а цели — близкими и сказочно привлекательными. А требования предъявляются очень немногие: идти точно указанным (политическим, идеологическим) курсом, не меняя направления, не сомневаясь в успехе, спокойно и методично, силою воли и решимостью духа преодолевать все трудности и препятствия, которые неизбежно встретятся на пути; не бояться трудностей и быть готовым к испытаниям — вот и всё, что требуется!

    Внушаясь идеями и прогнозами Артиста, Систематик всю жизнь может смотреть в будущее “с чувством глубокого удовлетворения”, независимо от тех результатов, которые ему преподнесут. Опять же, и готовность к терпению у него совершенно безгранична (в этом мало кто с ним может сравнится). Систематик терпит и надеется даже тогда, когда казалось бы рушатся все его идеалы. Главное — была бы жива “идея” — без неё жизнь действительно теряет смысл.

    И в этом его полностью поддерживает Артист, являющий образец ещё большей убеждённости. А иначе, и быть не может: разочарованный Систематик сразу становится вялым, апатичным и инертным – попробуй-ка его после этого расшевели! Поэтому и увлекается Систематик очень инертно — если его НЕ потянет за собой какая — то яркая и эмоциональная идея, он будет ещё очень долго раскачиваться, но зато потом, по окончании «миссии» будет долго остывать от увлекающей его иди, даже если эта идея уже себя дискредитировала.

    А поскольку любую идею необходимо чем — то подпитывать, прогнозы Артиста нуждаются в скорейшем подтверждении, а цели и задачи — в незамедлительном реальном воплощении, в стремлении как можно скорее достичь хоть каких — позитивных результатах, хоть в чём. Даже если опыт поставлен некорректно, неправильно, — всё можно списать на несовершенство технического исполнения. Главное, чтобы технические условия эксплуатации новой социальной модели, или технический режим проведения нового социального эксперимента не выходили за рамки нормативных (Артист следит за соблюдением технических нормативов).

    На случай несбывшихся прогнозов у Артиста всегда есть кто — то “виноватый”, а нет, так найдётся. Впрочем, это скорее относится к глобальным, политическим проблемам, а в частной, семейной жизни на него вполне можно полагаться. Он и сам очень ответственно относится к своим обязанностям, и никогда не позволит себе подвести партнёра.

    Артист и Систематик, если это уже дуализированная и испытанная временем семья — всегда очень спаянная пара. Дружные супруги и любящие родители. И гармоничному воспитанию детей здесь уделяется внимание. Но здесь это делается не столько для общего развития ребёнка, сколько для успешной социальной и профессиональной самореализации в будущем. Родители хотят уже заранее быть уверенными в том, что их дети займут достойное место в обществе. Профессиональную направленность детей здесь пытаются определить уже с самого раннего возраста. (Особенно в этом усердствует Систематик. Впрочем, для этой диады вообще свойственно стремление к высокому профессионализму, к самосовершенствованию, преодолению трудностей и к постоянной работе над собой.

13. Рациональный подход   (Вверх)

    В диаде Артист — Систематик, как во всякой рациональной диаде, в первую очередь согласовывается система взглядов, убеждений и точек зрения.

    Здесь, существуют принципы “логической и этической справедливости и они имеют иерархическую направленность: чем выше социальное положение, тем больше обязательств предъявляются к человеку и тем строже для него этические нормы. Хотя, конечно, на самых высших иерархиях могут появиться и определённые льготы (“в интересах системы”).

    Вне статуса, отношений в этой диаде не бывает. Даже в коротком телефонном разговоре представитель этой диады (особенно Артист) обязательно укажет свой статус: “С вами говорит сослуживец вашего мужа” или “одноклассник вашего сына” — и это первое, что будет сообщено. Если человек этого в разговоре не указывает, первое, что у него спросят, кто он такой, кому и кем доводится, и только после этого с ним будут разговаривать. Ориентация на формальные признаки — является неотъемлемым свойством этой диады. Представляясь собеседнику, принято (считается обязательным) без лишней проволочки (чтобы не отнимать у него лишнее время) не только заявлять о своей принадлежности к некой общей социальной системе, но и указывать свой статус, и своё место в ней.

    Этические оценки здесь: уважение и презрение, почёт и позор, честь и бесчестье. (Если человек поднялся по ступеньке иерархической лестницы — почёт ему, если опустился — позор. В таком обществе обязательно должны существовать “доски почёта” и “окна позора”…)

    1) Вне стремления наверх нет отношений в иерархической системе

    2) Вне вытеснения из системы нет взаимодействия с окружающей средой, которая, насколько позволяют возможности её освоения и охвата сама представляет собой закрытую, замкнутую систему, количество мест в которой строго ограничено. А тем более, — экологически преимущественных мест, наиболее удобных и благоприятных эко-ниш, выгодных и привилегированных, обеспечивающих самыми удобными условиями существования, которые в силу ограниченности территориальных возможностей и эко — ресурсов не могут быть одинаково доступны для всех.

       Поэтому:
 
    1) Всякий, кто перестаёт бороться за место в системе, рано или поздно оказывается вытесненным из неё. Мотивируют это обычно «интересами дела», или «интересами оздоровления психологического климата».

    2) Всякий, кто перестаёт бороться за доминирующее место в системе отношений и позволяет себе либо оставаться в том же ранге, либо вытеснять себя в нижние слои иерархии, в иерархической системе отношений оказывается на самых неблагоприятных (для условий существования), на самых унизительных и опасных для себя (и своих ближних) позициях. «Кто не стремится наверх, тот падает вниз», аналогично этому: «кто не «растёт» (не работает над собой), тот деградирует. «Топтание на месте», отсутствие карьерного роста (отсутствие самого желания «расти», «идти на повышение», делать карьеру, «подниматься по служебной лестнице») здесь является первейшим признаком деградации. Отсутствие желания делать карьеру считается непонятным и противоестественным. («Если тебе не нужно делать карьеру, зачем ты вообще устроился в наш департамент? Шёл бы в свободные художники, выбрал бы себе другую, независимую от системных ограничений профессию… Если тебе не интересно подниматься по служебной лестнице, уступи место тому, кому это интересно!»

    3) Тот, кто мирится с неуважительным отношением, кто перестал бороться за уважительное отношение к себе, за соблюдение его интересов в системе, также вытесняется из системы. (Если человеку всё равно, как к нему относятся, пусть наибольшим уважением пользуются те, кому это небезразлично. Поскольку невозможно всем одинаково в пояс кланяться, всем равно угождать невозможно. (Какая же это иерархия получится, если все будут без разбору друг другу кланяться и друг другу угождать? — При таких условиях никакие системные приоритеты не будут обозначены достаточно чётко. Система иерархических координат и предпочтений будет проявляться неотчётливо — она будет размыта: непонятно будет, кому следует почёт оказывать, а кому — неуважение!).

    Соответственно, в иерархической системе этой диады наибольшим почётом пользуется тот, кто большего уважения в себе требует. (По принципу: «что потребовал, то и получил; ничего не потребовал — ничего не получил.) Нетребовательные в этой системе не выживают. Но и требовать уважения к себе никто никому не запрещает. Хотя, конечно «прейскурант расценок» («табель о рангах») существует (как система координат). Уважением по старшинству, по выслуге лет, по заслугам, по принадлежности к элитному рангу, по наличию престижных формальных признаков (анкетных данных) в разной степени так, или иначе пользуются все члены системы (сообщества). Но даже тот, кто пока ещё не имеет никаких ранговых заслуг и отличий, но достаточно чётко осознаёт свою принадлежность к системе, отчаянно и вопреки всему борется за своё приоритетное место в системе, хоть и возмущает окружающих своей дерзостью, тем не менее уже самим пониманием преимуществ системных отношений (желанием существовать в системе и закрепиться в ней, как в иерархическом, элитном сообществе), он сам по себе заслуживает уважения. Про него говорят: «Он далеко пойдёт» и не ошибаются.

    Систематик и Артист ориентируют себя на амбициозные задачи и цели, вне зависимости от того, нравятся кому — то их далеко идущие планы, или нет.

    И вот тут — то и начинается самое большое беспокойство для представителей этой диады. И Артист и Систематик всегда очень волнуются, если к ним без всякой видимой и понятной причины проявляется неуважение.

    Так, например, у Систематика это может быть даже поводом для развода. (Одна из представительниц этого психотипа жаловалась на своего мужа:“ Он выказал мне неуважение — он разменял квартиру так, как его мать хотела, а не так как я настаивала. Значит, он меня не уважает. И я этого не потерплю!” И все попытки убедить её, что никакого “неуважения” здесь и в помине нет — ни к чему не привели… Потому, что в логическом, иерархическом, системном плане неуважение всё же имело место: у неё (причём, совершенно обоснованно) сложилось впечатление, что её понизили в статусе. И дальнейшие отношения с мужем при таких условиях не казались ей перспективными. (А если его мать пожелает, чтобы её вообще отселили и оставили без прописки и без жилплощади? А такие случаи нередки …)

14. Поиски своего места в системе   (Вверх)

    Систематику для адекватной ориентации в системных отношениях ничего особенного и выяснять не нужно — достаточно проанализировать факты (хотя они не всегда для него доступны). Поэтому для него крайне важно получать обо всём (преимущественно, из первоисточников) исключительно правдивую информацию, для чего и устраивает допрос напрямую (часто выбивает нужные ему сведения).

    Артист тоже не брезгует допросами. Вопросы (часто, абсолютно некорректные) формулирует предельно чётко, задаёт их беспощадно жёстким и твёрдым тоном (с металлом в голосе). При этом неотступно и пристально смотрит человеку в глаза. Иногда Артисту бывает достаточно провернуть интригу чтоб понять, кто, чем и в какой степени угрожает его статусу и авторитету. (Случай: молодая журналистка пришла на книжную ярмарку, в холле случайно встретила знакомого, пожилого издателя и вошла в выставочный зал с ним под руку. Не успела она отойти от него на пару шагов, как к ней подошли две незнакомые дамы и попросили её пройти в служебное помещение. В комнате, за рабочим столом, сидела сурового вида женщина (Артист), которая тут же, в присутствии ещё нескольких дам, стоявших за её спиной, устроила журналистке строгий допрос. Вопросы подавались такие: «Что вас связывает с этим человеком? Какие у вас с ним отношения? Вы знаете, что он женат и у него есть дети? Тогда почему вы вошли в зал с ним под руку? Вы говорите мне правду?». Все вопросы задавились в лучших традициях Артиста: суровым тоном, чеканным слогом, с металлом в голосе, под пристальным и строгим взглядом. Девушка так растерялась, что даже забыла спросить, по какому праву её допрашивают. Когда её наконец отпустили, она была так счастлива, что даже не попыталась выяснить, кто же  всё — таки её допрашивал, по какому праву и с какой целью (и кто все эти люди, которые присутствовали при этом?).

    Врага или потенциального конкурента Артист за версту чует. И учинить допрос подозреваемому для него — пара пустяков (приятное развлечение: видеть перед собой чьи- то испуганные глаза). Главное, — чтобы он сам был уверен в своём праве кого угодно «отлавливать» и допрашивать, без тени смущения, не получая на это ни санкций, ни полномочий, сверяясь только со своим мнением и пониманием того, что «так надо». А раз «надо», значит «имеет право». Систематик это в нём уважает. Он и сам не прочь присвоить себе чужие полномочия «для пользы дела»: считает, что человек имеет право пользоваться предоставленными ему возможностями, коль скоро он их уже себе присвоил с молчаливого согласия окружающих. (В этой диаде дерзость недостатком не считается. Если её принимают, терпят, прощают, или «не замечают» окружающие). Главное, — не быть пойманным и уличённым в превышении власти. А если против этого никто из присутствующих не возражает, можно и попытаться дерзнуть, почему бы и нет? — смелость города берёт! Здесь никто никому щадящих условий существования не предоставляет: каждый всего должен добиваться сам. Пассивность, податливость и недостаток амбиций раздражает: тот, кто боится дерзнуть, на месте топчется и упускает случай воспользоваться правом неформального лидерства — остаётся «шестёркой», которую все оттесняют и отпихивают.)

    Рядом с дуалом Систематик чувствует себя защищённым. Восхищается его проницательностью, строгой суровостью и прямотой: любого захватит врасплох, каждому допросит по полной программе — мимо него и мышь не проскочит, и птица незамеченной не пролетит — всех зрит издалека.

    Проверка отношений на прочность часто без интриги не обходится. С большей уверенностью в своих правах Артист получает нужную ему информацию при помощи интриги. И, конечно, наиболее успешно интригует, когда играет на «своём поле», по своим правилам, среди «своих», прогнозируя каждый ход.

15. Трудно оставаться в меньшинстве   (Вверх)

    Артисту трудно оставаться в меньшинстве, в одиночестве (пусть даже в «гордом одиночестве») — для него это всегда трагедия. Потерю близких, потерю друзей, их переход в другой лагерь, в другую ( возможно даже конкурирующую систему отношений) Артист воспринимает чрезвычайно болезненно: считает их «предателями», «перебежчиками», «слабаками» — не выдержали трудностей, испытаний, которым он их подверг, вот и «переметнулись». Себя он винит в последнюю очередь, полагая что имел право их проверять, испытывать, интриговать, выпытывать, выведывать, допрашивать их, выявляя какую — то скрытую, но очень нужную ему информацию (чтобы не разрушать системы каких — то важных для него отношений, которые уже сложились и которыми он дорожит).

    Ненадёжной и неустроенной дуальности (отношениям сомнительной прочности) Артист, как и любой рационал, предпочитает определённое и устроенное одиночество, как отношение с чёткой и им самим контролируемой системой координат, при которой он сам себе задаёт цели, сам их реализует, ни с кем не сверяется, ни перед кем ни отчитывается. Одиночество — как гарантия и полная, неограниченная свобода успешной самореализации, успешного интеллектуального и духовного творчества оказывается для него предпочтительней. Особенно, если отношения с дуальным партнёром связаны для него с сомнениями, недоверием и неискренностью, с отсутствием уверенности в завтрашнем дне, в прочности и надёжности отношений.

    Артисту бывает очень трудно простить измену, “предательство” и всё, что с ним связано. Иногда и измены — то никакой ещё нет, а одни только пересуды о ней, но ему уже и этого достаточно — он уж и приговор выносит, и приводит его в исполнение. Ничего не поделаешь — честь семьи!

    Достоинство, честь семьи, репутация — святые понятия в этой диаде, но, как и в любой супружеской паре здесь самое главное — взаимное доверие. В дуальной диаде доверие устанавливается довольно быстро, но тем страшнее бывает его потерять.

16. Сложные отношения с одиночеством   (Вверх)

    Свои эмоции Артисту трудно реализовать в одиночестве. Ему трудно поставить и реализовать свои целевые задачи, существуя вне идеи, вне идеологии (которой он мог бы кого — то увлечь), вне ощущения лидерства, вне консолидации сил, вне социальной системы, вне динамики стремительно сменяющихся событий, (вне идеологической, политической, классовой, социальной или иной борьбы).

    У Артиста сложные отношения и с самим собой, и со своим творчеством, и с окружающим миром, и со своим местом в нём. Выход на нужные знания, посредством которых он может получить ответ на все (или, хотя бы многие) интересующие его вопросы для него очень труден и часто ведётся методом эмоционального и интуитивного поиска, ощущением причастности к чему- то важному и значимому, который опять же приводит к (довольно хаотичной) смене интересов и увлечений. Поиск своего призвания, предназначения, места и смысла в жизни для Артиста — вопрос вопросов. Не получая ответ на него Артист духовно и интеллектуально деградирует, страдает морально и физически. А ему самому кажется, что он тает, как свечка, угасает и теряет энергию, теряет стимулы, энергетический и жизненный тонус: если он ничем не может увлечь и заинтересовать себя, то чем и как он сможет увлечь других? И чем он будет значителен и интересен? За что, кем и как любим? Не имея возможности привлечь к себе внимание других любовью, уважением — позитивом, Артист находит другой выход: привлечь внимание чем — нибудь из ряда вон выходящим — тем, что легко и доступно, всеми востребовано и всем интересно — тем, что притягивает и завораживает: экстравагантной неординарностью, нередко пугающей своей асоциальной жестокостью, деспотизмом, нигилизмом, бунтарством, эмоциональным и волевым произволом. В каком — то смысле это можно воспринимать как сигнал бедствия человека, «потерявшегося во мраке» своих представлений об окружающей действительности.

    Позитивная и жизнеутверждающая система социальных координат Систематика, его жёсткая, волевая и оптимистичная социализация окружающей реальности выводит Артиста из этого угнетённого и подавленного состояния.

    А если не выведет, значит в сумрачном плену окажется сам Систематик. В этой диаде партнёрам свойственно выбивать друг друга из «тёмной спячки», из пониженного тонуса, из «негатива», из подавленного, «сумеречного» состояния ума и души — «клин клином вышибают»! Главное — не давать силам и энергии застаиваться!

17. Идиллия, построенная на контрастах   (Вверх)

    Отношения в этой диаде построены на рациональном и осознанном стремлении к совершенству, стремлении к достижимому максимуму. Максимум силы здесь рассматривается как минимум слабости, максимум порядка — как минимум хаоса, максимум силы эмоционального воздействия — это минимум уныния, минимум однообразия эмоционального воздействия, минимум серости, монотонности впечатлений.

    Если Артист начинает рядиться в серые — унылые или мрачные чёрные тона, если не выходит из роли брюзги — ипохондрика, если хандрит с утра до вечера и раздражается по пустякам, значит изнывает от скуки и нуждается в контрастном разнообразии сенсорных ощущений, которые обеспечат ему необходимую яркость впечатлений, зарядят бодростью и энергией (нечто вроде контрастного душа, но только поинтересней). А мастером контрастной, сенсорный режиссуры в этой диаде выступает Систематик, довольно точно угадывающий потаённые желания своего партнера, чутко ориентирующийся на его состояния и ощущения

    Поиски острых, контрастных ощущений — непременное условие дуализации Систематика и Артиста, хотя и не всегда проявляются в таких ярко выраженных формах. (Опять же, от возраста, уровня культуры, вкусов и предпочтений здесь тоже очень многое зависит.) Допускается «лёгкий» (или тяжёлый) экстрим в небольших дозах, при условии, что это обоим доставляет удовольствие и партнеры получают необходимые им острые ощущения. Бывает конечно пары, которые, как они сами утверждают, обходятся и без этого, но они почему — то не выглядят счастливыми и союзы их не всегда бывают такими уж прочными: недоверие в сексуальных отношениях, неполнота реализации сексуальных ощущений и программ порождает и недоверие этическое, которое приводит к кризису и разрыву отношений в этой диаде.

    Волевой и эмоциональный застой — страшнее всего. Стоит на одном из полюсов диады скопиться слишком большому количеству «тёмных сил», или «тёмной энергии» и партнер из милейшего человека превращается в деспота, монстра. Этого они друг другу позволить не могут и подсознательно регулируют этот процесс на интуитивном и сенсорном уровне, не позволяя партнёру чрезмерно утверждаться в положении лидера, накапливать слишком большое количество прав, привилегий и преимуществ, надолго нарушать равновесие попеременного лидерства, существующее в этой диаде и позволяющее создавать иллюзию равенства. Партнёры в этой диаде удерживают равенство ситуативно, тактически, с попеременным чередованием формальных и неформальных прав лидерства. Со стороны это часто выглядит как драка, ссора, шутливые, воинственные стычки при которых каждый из партнёров старается оставить перевес за собой. Возникает попеременная борьба за лидерство — лёгкое, динамичное противостояние (что — то вроде попеременного перетягивание каната), которое не позволяет им обоим выйти из тонуса и «угаснуть». Здесь поощряется готовность к борьбе, целеустремлённость, бесстрашие, стойкость, выносливость, готовность и умение постоять за себя. Постоянная тренировка бойцовских качеств, необходимая для поддержания нормального жизненного тонуса — оптимальный психологический режим:… Лёгкая задиристость, “колючий” задор, некоторая эмоциональная взвинченность — нормальное, естественное состояние.

    В каждой диаде есть свой, природой определённый способ «вить своё гнёздышко» и «чирикать» в нём и выводить потомство, создавая для этого самые оптимальные условия, отношения и ощущения. Здесь, тоже присутствуют свои сексуальные программы, соответствующие запросам и требованиям доминирующих в диаде аспектов — деспотично волевых и гипер — эмоциональных. В небольших количествах “острые ощущения” как эмоциональные, так и физические, — развлекают их обоих… Острые ощущения, проверка выносливости, наслаждение болью являются инстинктивной составляющей принятых в этой диаде “брачных программ” и в процессе дуализации это в той или иной форме просматривается.

    Презрение к боли и страху считается в этой диаде одной из приоритетных ценностей. Человек, презирающий боль и страх здесь кажется привлекательным, надёжным партнёром, внушает доверие и уважение. («слабака-слюнтяя» — вообще не за что любить: кроме презрения и отвращения к себе он ничего не вызывает). Взаимные испытания, устраиваемые партнёрами в этой диаде — это не только демонстрация власти, но форма “любовной игры”, включающей в себя инстинктивные проявления множества диадных и индивидуальных психологических признаков, задающих программу взаимоотношений в этой диаде, формирующих её дуальный сценарий. Уберите из этой диады острые ощущения и партнёры начнут впадать в уныние, у них появятся расхолаживающие ощущение скуки и неудовлетворённости.

18. Система и идея   (Вверх)

    В диаде Артист — Систематик две основы: система и идея, — идея и закон. Если убрать хоть одну из них, диада перестанет существовать. Вопрос, кто над кем должен стоять — закон над идеей, или идея над законом, решается в этой диаде постоянно: локально и глобально, статически и динамически, тактически и стратегически и т.д. Окончательного ответа нет и не будет: смена лидирующих приоритетов происходит в диаде постоянно, по всем трём законам диалектики (главным образом, по закону отрицания отрицания — закону смены и поиска альтернатив). Со стороны это выглядит, как попеременное лидерство, соблюдаемая очерёдность лидерства, на которой настаивает попеременно один из партнеров, а другой поддерживает. (Если требуется, например, установить порядок в семье, распределить обязанности, слушают Систематика, его слово будет решающим. Выбирают программу культурного досуга или маршрут путешествия на ближайший отпуск, слушают Артиста. Без его мнения не обойтись: если программа развлечений ему не понравится, другие от неё удовольствия тоже не получат. (Артист такой: он и сам может уйти с середины спектакля, и других за собой потащит, если определённо знает, что оставшаяся часть пьесы может испортить ему настроение на остаток вечера.)
 
    Выравнивание прав в этой диаде происходит по вертикали, небольшими и не обидными «рывками» — прорывами: сегодня один вырывается вперёд и вверх, завтра другой его обгоняет. Главное — избегать существенных ранговых различий. А для этого нужно не ронять себя в глазах партнёра, радеть о его уважении к себе, защищать его и свою честь и достоинство, заботиться о чести (о репутации) семьи, как о важнейшем приоритете, программирующем «уставные отношения» в диаде. Вопрос защиты чести системы (семьи) — это вопрос её жизнестойкости и жизнеспособности: никому не хочется быть изгоем, презираемым всеми парией, забитым камнями «козлом отпущения».

    (Никому не хочется быть и «квасным королём» — «шутом», на которого все сливают свою вину в виде забродивших помоев, а потом выгоняют из общины, вместе со всеми, сброшенными на него грехами.) Поэтому так болезненно относятся и к вопросу добровольного признания вины (признаешься в одном, на тебя и остальное свалят), и к вопросу высмеивания своих собственных несовершенств и недостатков: подтрунивание над своими недостатками унизительно, высмеивание их посторонними — не позволительно для того, кто хочет сохранить своё достоинство, преумножить власть и авторитет. Здесь  болезненно реагируют на шутки, на критику, на жестокие розыгрыши, пародии, карикатуры и шаржи. Позиция добровольно взятой на себя жертвы всеобщего презрения — позиция оскорбительная и унизительная. Позиция уступчивой жертвы — «позиция слабака и труса. А эти пороки здесь принято выбивать с малых лет, искоренять безволие и малодушие суровым, спартанским воспитанием, прививать выносливость, приучая к несгибаемой жестокости («ты пожалеешь врага, а он тебя не пожалеет»), вырабатывать упорство и бесстрашие, способность стойко и мужественно переносить все испытания и боль. Поэтому, физическое наказание, попеременно применяется партнерами (в форме интимного, экстремального досуга, в форме экстремальной любовной игры) для эмоциональной и сенсорной разрядки. Используется как доказательство выносливости от противного («боли не боюсь, страх и побои меня не сломят и не запугают») — что — то вроде дежурного теста на доверие к партнёру и одновременной проверки и тренировки выносливости, терпения, жизнестойкости и жизнеспособности, готовности постоять за себя и за него, не уронив своего достоинства — что — то вроде «клятвы верности», скреплённой кровью и болью. Попеременно в «палача и жертву» здесь тоже могут поиграть, хотя в реальности роль жертвы чьих — то социальных или идеологических амбиций здесь не является престижной. (Играть играй, а себя не роняй!).

    Суровые программы проверки твёрдости духа, жизнестойкости и прочности отношений, не позволяют себя «забывать» и, коль скоро они существуют в характере человека, не позволяют оставлять себя «не проработанными», «не обновлёнными». Хотя бы, как минимум, в форме игры, в форме различных экстремальных видов спорта.

    Особый романтический антураж в этой диаде тоже работает на «обновление» этих архаичных программ: у партнеров иногда возникает потребность создать для их «проработки» специальный готический интерьер в спальне, в квартире, в доме. Или пополнить специальными приспособлениями домашнюю коллекцию антиквариата, уникальных и старинных поделок — кому, что нравится, о вкусах не спорят. Главное — создать настроение, образ, который вдохновляет на романтику, романтические подвиги и всё, что с этим связано…

    Маленький средневековый замок со сводчатыми потолками, часовней и «игрушечным» казематом — тоже можно выстроить в настоящее время. Но только тёмные застенки и подвалы не будут в нём главным отсеком, поскольку эта дань историческому и эволюционному опыту «прошлого» не занимает большого места в жизни партнеров, но она является одним из выходов к эволюционным истокам, корням этой диады, хотя и ходить по этим лабиринтам тёмного прошлого им тоже не всегда хочется. При их настроенности на далёкое светлое будущее, им от современности отставать не к лицу: как и все, они хотят идти в ногу со временем. Но и не возвращаться к истокам прошлого они тоже не могут: в силу консервативных традиций в этой диаде. Призывая к прорыву в далёкое, светлое будущее, он, тем не менее, глубоко сидит и в далёком, тёмном прошлом, оставаясь неутомимым исследователем самых тёмных, спорных и малоизученных страниц истории. Иногда то, что он извлекает из этих страниц, выглядит феноменально красиво, интересно, современно и осчастливливает всё человечество. Иногда пугает и настораживает так, что лучше бы и не извлекал.

    Артист — Систематик — это ещё и диада историков, археологов, этнографов и антропологов, много и увлечённо работающих с реликтовыми раритетами: что раскопали, то и изучают, проводят параллели и аналогии с современностью, экстраполируют свои знания и прогнозы на будущее.

    Многое здесь говорится об идее самопожертвования, популярной в этой диаде и о несовместимости её с презираемой ролью «жертвы». Жертва как уступка своей слабости и попустительство чужой агрессии, чужому произволу — здесь осуждается всемерно. Вызывает ни с чем не сравнимое, презрение, осуждение, вплоть до того, что не в меру уступчивого ребёнка здесь могут забить до полусмерти, выбивая (вытравливая) из него трусость и малодушие. Просто потому, что это потенциально связано со способностью (или неспособностью) постоять за честь системы, вне защиты интересов которой, нет существования в этой диаде.

    Уступка собственному безволию и страху здесь считается тягчайшим преступлением, с которым борются самыми жестокими и беспощадными мерами, загоняя безвольную жертву в самые нижайшие слои иерархии — в «шестёрки», в подвал, где его терроризируют и изводят, пока он не сообразит, наконец, за что его третируют и не начнёт «исправляться». (Хорошо, если ещё сумеет догадаться! А если он ставит себе в заслугу свою покорность и уступчивость любой чужой воле, шансов спастись у него нет никаких: роль парии, на которой все, кому не лень вымещают свой гнев досаду, ему обеспечена. (Какая разница, совершил предательство, или нет? — главное, что по совокупности свойств он на это способен! А раз способен, его надо за это презирать и наказывать — перевоспитывать. Перевоспитается, потом сам же спасибо скажет и будет «как все» бороться за своё место в системе.) А система в этой диаде расширяется по вертикали. Соответственно, все в этой диаде чувствуют себя альпинистами к вершине в одной связке. И если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а — так…», его проверяют » по вертикали», на пике отношений, на пике конфликта, который здесь могут инсценировать в игровом варианте — на «острие» самой сути конфликта, на «острие меча». (Представители  этой диады берут особенно дерзкий тон, когда в неформальной обстановке с ними говорят особенно деликатно — их начинает это раздражать и, часто неожиданно для себя они начинают говорить грубости, колкости, резкости. И тем больше дерзят, чем мягче с ними разговаривают: процесс воспитания не в меру уступчивого собеседника уже начался, и если он вовремя не обидится, можно будет продолжить дерзить и дальше: интересно же узнать, где у человека предел прочности выдержки и терпения. Если уступчивый собеседник считает, что сама ситуация обязывает его проявлять выдержку, имеет смысл об этом прямо сказать, ещё до того, как его воинственный соконтактник перейдёт от скрытого раздражения к явному и ненормативному. С «мямлями» здесь обращаются очень жестоко (но только до тех пор, пока они терпят). Если «мямля — слабак» вдруг начинает проявлять характер, не идёт на уступки, оспаривает каждое предложение, навязывая свою альтернативу, не соглашается ни по одному пункту («косит под упрямого») или, хлопнув дверью, уходит с выражением обиды на лице, его здесь начинают уважать, любить, о нём начинают сожалеть, о нём тепло вспоминают, хорошо отзываются, искренне хотят вернуть в систему, обещают впредь с ним хорошо обращаться. По возвращении в систему, ещё какое — то время (по инерции) его продолжают уважать (хотя бы за то, что он как — то «отреагировал» на их (логический и эмоциональный) «сигнальный запрос», позволил им нанести на карту их логических и этических взаимосвязей хоть какую- то систему координат. А то ведь, непонятно было: безразлично ли ему то, как с ним обращались прежде, или нет; дорожит ли он местом, занимаемым в системе и своей репутацией, или нет. А если нет, то почему? Что это за феномен такой? Методы обращения при этом не изменяются. Борьба за распределение мест по вертикали продолжается, и его продолжают оттеснять вниз. Изменять методы обращения в системе, ориентируясь на его модель поведения не будут. Образец поведения в таких ситуациях задаёт Артист, для него это принципиальный вопрос, он и заявляет себя эталоном, вне зависимости от того, нравится это кому — то, или нет. (В школах уроки обычно срывают ученики – этого психотипа и навязывают такую модель поведения всем остальным в классе — это их «месть» нелюбимому учителю, или предмету. Сбегать с урока весь класс заставляют тоже они (и им безразлично, что кому — то нужна хорошая оценка или важны знания по этому предмету: он организовал — и точка! Кто не подчинится, тот «предатель»! Для Артиста — это способ проверки своего влияния в статусе неформального лидера.).

    Тон отношений с возвращённой в систему жертвой тоже задаёт Артист: ему интересно знать, исправился человек, или нет. И надолго ли его хватит. И потом, «за одного битого, двух небитых дают».

    По большому счёту, диада Артист — Систематик — это «клетка для двоих» и «миссия для двоих». Увлекаясь тленом и разрушением, представители этой диады иногда не замечают собственной деградации и собственного тлетворного влияния на всех. Культ смерти, террора, морального и физического страдания, который может насильственно здесь насаждаться, губит в первую очередь ранимые детские души. А попытка вырастить из них «терминаторов» (для преемственности инфернальных традиций) очень дорого обходится обществу. В этой диаде не принято «выносить сор из избы» в интересах «защиты системы».

 
19. «Джинн, засидевшийся в бутылке»   (Вверх)

    Артист любит разыгрывать роль этакого неуправляемого, инфернального существа, пленника собственных бушующих эмоций и одновременно узника обстоятельств, не позволяющих их выплеснуть наружу — этакого «джинна, засидевшегося в бутылке», раздражённого уже тем, что окружающие, недооценивая опасности всей, накопившейся в нём взрывной энергии, игнорируют его состояние, отвлекаясь на какие — то свои будничные дела, которые кажутся им важнее, чем необходимость позволить Артисту выпустить на них все свои «пары», которую никто, кроме него самого и его дуала Систематика не ощущает и не осознаёт, как актуальную, первостепенную и сверхзначимую. Не дожидаясь разрешения извне, Артист позволяет себе «выгуливать» свои эмоции», выпуская их на кого ни попадя, как засидевшихся на цепи псов. Посторонние, разумеется, не в счёт: с ними, хотя бы первые несколько минут Артист старается общаться в рамках нормы, хотя и даёт понять, что может взорваться в любую секунду. Хуже всего приходится домашним: их он третирует без всякого стеснения, если они позволяют себе игнорировать его состояние, не позволяют высказать вслух свои обиды, претензии, жалобы на повышенных тонах. «Высказываясь», Артист «заводится» всё больше и больше, «накручивает» себя, сгущает эмоциональные тона и краски, позволяя как можно большему количеству эмоций выплеснуться наружу. А для этого провоцирует скандал, используя любую необходимость «поставить вопрос ребром». И не то, чтобы «вопросов» возникло много — много «чёрной энергии» («сгущённых эмоций») накопилось, которые тоже надо куда — то девать, на кого — то выплеснуть, разрядить, поскольку «пережигать» в самом себе ему всё это очень трудно. Нереализованные эмоции — его ценность, нереализованные силы, надежды, энергия, чаяния, — приятно ли видеть, как всё сжигается как «сухая листва». Он и загорается «порохом» всякий раз, когда ему не позволяют (по каким — то причинам) успешно и творчески реализовать свой эмоциональный и энергетический потенциал.

    Так что же делать с этим «демоном», застоявшемся сгустком «чёрной энергии» в самом себе? — Вне дуализации такие проблемы решаются очень трудно.

    А что может предложить дуал? — свою воспитательную «терапию», реализуемую методом «кнута и пряника» в лучших традициях деклатимной модели, разработавшей классическую схему эффективной социализации Артиста, которую, кстати, предложил Вильям Шекспир в одной из лучших своих комедий «Укрощение строптивой», поскольку все «болезни» своего характера (Артист) и все методы их «лечения» знал, как никто другой.

    Главная героиня, Катарина — молоденькая и очаровательная (если приглядеться) девушка и одновременно, — озлобленное и неуправляемое существо. Этакий «позор семьи», несносная мегера, терроризирующая приступами беспричинной ярости своих родных и наводящая страх и ужас на окружающих. Из — за чего её и держат взаперти, как дикое и неукротимое существо: ни слуг не приставляют к ней, ни учителей, в доме её отца — богатого и благородного сеньора Баптисты Минолы. Который, тем не менее, надеется  это «чудовище» успешно выдать замуж, куда — нибудь пристроить понадёжней, чтобы поскорее освободить свой дом от её присутствия, а себя — от тягостной опеки и от ответственности за её дальнейшую судьбу. Приданное за ней дают большое, но несмотря на это многие, стеснённые в деньгах дворяне скорее согласятся сесть в долговую яму, чем связать жизнь с несносной Катариной. По счастью находится один беспечный, иногородний дворянин — сеньор Петруччио, сын Антонио, прибывший из Вероны, чтоб выгодно жениться «всё равно на ком». Богатство — его «свадебный припев» и стимул, а невеста — да будь она хоть «сущий дьявол», — ему — то, что с того? Петруччио в себе уверен и считает, что за приличное вознаграждение он  преспокойно уживётся с кем угодно. Местная знать его восторженно встречает — он тот, кого здесь с нетерпеньем ждут: у злобной Катарины есть сестра — прелестная и скромная Бианка, к ней многие посвататься желают, но она будет названа невестой после того, как Катарина выйдет замуж. И в этом вся проблема: о Катарине — этой «злобной ведьме», с которой «и сам чёрт не сладит» никто даже и слышать не желает. Всем в Падуе она известна, как невозможное, несносное создание, и никто из приличных женихов с ней не рискнёт связать свою судьбу. Петруччио — «человек не местный» и считает, что эти страхи явно преувеличены. Как человек решительный, упрямый, сильный (Систематик) и много повидавший на своём веку, он не привык от цели отступать. Опасности его не испугают, а тем более такая мелочь, как сварливая невеста — «бабий язык трещит не громче, чем на огне у фермера каштаны». Петруччио идёт сватать Катарину. Размер приданного — вот, что его интересует. А жену он взять готов как дополнительное приложение — не глядя (как кота в мешке), его она интересует всего меньше. Но сеньор Баптиста как любящий отец, хочет, чтобы жених сначала заручился согласием невесты. Петруччио знакомится с невестой. И первая же встреча с Катариной его приводит в ужас: «кот в мешке» на деле оказался несдержанной, свирепою «тигрицей», дрессировать которую — задача не из лёгких. В этот момент с Петруччио происходят перемены: он понимает, что влюблён в эту очаровательную злючку и одновременно открывает в себе талант бесстрашного укротителя, план действий и всю технологию дрессировки изобретает тут же, используя чередования «кнута» и «пряника». «Кнут» применяется на деле, «пряник» — на словах. Заметив, что Катарина адекватно реагирует на его слова, а не на действия, он и придерживается этого приёма: почтительным он остаётся только на словах, а на деле он позволяет себе грубой и стремительной атакой усмирить первую же и все остальные её вспышки гнева, которыми она, войдя в роль «злобной фурии» (или «огнедышащего дракона») словно решила его быстро отпугнуть. Но на деле своими действиями она словно нарочно раззадоривает Петруччио, распаляет в нём желание одержать победу любой ценой. И втягивает его в увлекательнейший поединок бушующих страстей, амбиций, неистощимой ярости, неукротимых сил. Петруччио чувствует себя воином в гуще сражений, всадником, объезжающим дикую кобылицу. Борьба его опьяняет, увлекает, приводит в полный восторг. Ему не терпится продолжить поединок при других условиях, и воздав должное эмоциям невесты, Петруччио приводит её для благословения к отцу. А дальше, с лёгкой руки драматурга, он успешно действует в двух направлениях: с одной стороны — как опытный дрессировщик, усмиряющих диких зверей, с другой — как опытный врач, исцеляющий душевнобольных. И не находится такого предписания (из всех, видимо, используемых в лондонском Бедламе в эпоху Шекспира), которое бы он не применил к своей жене в лечебных целях. В качестве первой процедуры он выбирает «шок»: в день свадьбы, когда невеста в подвенечном платье стоит у входа в церковь в окружении гостей, жених является с опозданием на несколько часов, да ещё и в непристойном виде, — одетый в рубище, в нелепые лохмотья, верхом на старой кляче. Подстать ему одет был и его слуга. Все гости были в шоке (невеста тоже), но венчанье состоялось. Вторая процедура — новый шок, новый позор и новое страданье: невесту силой увезли со свадебного пира и обрекли на длительное голодание (в лечебных целях). А дальше — ещё хуже: «холодный душ» — под проливным дождём молодожёны отправляются в поместье мужа. Следующим номером программы: прописанные мужем «грязевые ванны», которые тоже достались новобрачной в том злополучном, долгом путешествии. Из -за того, что лошадь оступилась, упавшая в канаву Катарина, испачкавшись в грязи, промокнув под дождём, должна была сама, пешком к дому супруга поздней ночью добираться — её отсутствия как будто не заметили, о ней забыли. А в доме мужа ей приготовили новый сюрприз: весь дом — убогий, захламлённый, грязный, в котором без толку слонялись нерасторопные, неряшливые слуги, которым сам хозяин приказал «косить» под олухов, бездельников и дураков — весь этот дом до жути наводил тоску, а сходство с психбольницей усиливалось видом этих «слуг». Но главным «психом» был, конечно, муж. И Катарина это поняла, как только они уселись ужинать: её опять оставили голодной — всю пищу муженёк признал негодной и опрокинул на пол вместе со столом и скатертью. Ей прочитал нравоученье и предложил ещё поголодать. А потом отправил в спальню — она — то думала, что отдыхать, но на деле он новое придумал «развлечение»: средь ночи разбудил её, разбушевался, наорал на слуг, сбросил на пол постель, перевернул кровать — такой неадекватностью реакций он попытался её напугать. На следующий день её опять морили голодом, содержали в грязи и в холоде, в этом огромном и неуютном доме, отказывая во всём самом необходимом. Весь психологический и сенсорный дискомфорт, который можно было изобрести и применить к почтеннейшей супруге и благородной даме — всё применялось здесь. Понимая, что проходит испытания и желая взять контроль над ними в свои руки, Катарина вспоминает о своих, хотя бы номинальных правах супруги и хозяйки дома. Муж доволен, при слугах называет её не иначе как «хозяйка» , приказывает им во всём ей подчиняться. По мере того, как она наводит порядок в этом теперь собственном её «семейном гнёздышке», решаются и её собственные проблемы: хаоса и беспорядка вокруг неё становится всё меньше и меньше. Стремлением к упорядоченности (на радость мужу) она проявляет себя как разумный и рациональный человек, что позволяет ей довольно быстро установить с мужем доверительные отношения.

    Пока Катарина отдувается за свои прошлые грехи, её сестрёнка — «тихоня и скромница» Бианка, оставшись единственным, любимым чадом в отцовском доме, вовсю озорничает и попадает из одной предбрачной авантюры в другую. Но, по счастью, всё завершается сравнительно благополучно, и Катарина с мужем получают от отца известие о её предстоящей свадьбе. С Катариной тоже происходят перемены: роль героя — одиночки, отринутого окружающей средой, ей уже не кажется  необходимой. Она успешно адаптируется к окружающей среде и одновременно изменяет среду в соответствии со своими представлениям о радостях семейной жизни. И вот, наконец, первое вознаграждение — её ожидает выход в свет в качестве замужней дамы: для этой цели ей покупают дорогие платья, шляпки. Муж предлагает ей всё это примерить, а потом вдруг, — новые причуды! — опять ведёт себя неадекватно: припоминает прошлые обиды, кричит и разрывает в клочья все купленные для жены наряды, рубит на куски все её шляпки и оставляет Катарину плакать над грудой бесполезных лоскутков. Дрессировка продолжается: в дом к тестю Петруччио должен привести покорную жену — «домашнюю кошечку», а не «тигрицу». Поэтому, работа идёт полным ходом, быстрыми темпами и уже через месяц Петруччио находит, что нужный результат им наконец достигнут: теперь его жена во всём ему покорна: хоть среди ночи разбуди, она и слова поперёк не скажет. Но и  это — ещё не конец   программы: результат необходимо закрепить, и жёсткий тренинг продолжался на протяжении всей поездки молодожёнов в Падую. На каждый предмет, встречающийся им на пути, Катарина обязана смотреть глазами мужа и «видеть» только то, что видит он, как бы смешно это ни выглядело со стороны. Только убедившись, что она и здесь ему во всём послушна, Петруччио привозит её в дом Минолы. По его замыслу, Катарина должна пройти ещё и «заключительное испытание» — экзамен на добропорядочное поведение. А для того, чтобы новые перемены в ней проявились более контрастно, Петруччио вовлекает в состязание на покорность жён и двух других мужей. Им предлагаются условия пари: чья жена быстрее прибежит на зов супруга, тот и забирает себе приз (как если бы шла речь о лошадях на скачках, о собачьих гонках). Петруччио выигрывает приз: покорность Катарины сначала всех шокирует и изумляет. Некоторым присутствующим дамам её смирение кажется нелепым. Но Катарина их разубеждает: в этом эпизоде она проявляет себя не рабой жестоких прихотей своего мужа, а убеждённым лидером, — идейным борцом за права мужчины в семье — адептом патриархальных отношений, способным консультировать и наставлять всех, кто сомневается в моральном превосходстве этой древней, как мир, системы. О прежнем феминизме нет и речи. (Как будто не она кричала перед свадьбой: «Мужчины — наихудшее из зол!») Теперь же Катарину не узнать: строптивых жён к ней можно присылать на перевоспитание. И показательный урок она, пользуясь случаем, устраивает тут же: читает наставление непокорным жёнам, стыдит их, поучает, осуждает, воспитывает, объясняет, как следует себя вести разумной и порядочной женщине. При этом мыслит широко и по- государственному, утверждая, что строптивая жена — не что иное, «как взбесившийся мятежник, восставший против государя своего». Все присутствующие здесь мужья потрясены: выслушивают её как пророка — с изумлением, почтением, вниманием. И Катарина тоже испытывает удовольствие от впечатления, произведённого на всех присутствующих её новой ролью, — ролью «самой праведной и самой правильной жены». И эта роль ей нравится самой: она намного лучше старой — даёт больше моральных преимуществ, открывает больше возможностей и больше перспектив, оказывается той конвертируемой ценностью, которая пользуется наибольшим спросом в окружающем её обществе и в её семье. (А кроме того, позволяет вытеснить мужа из сферы его интересов и выбрать для себя более приоритетное место в системе: из ранга «покорной супруги» перейти в разряд «доброжелательной надсмотрщицы и контролёра», что тоже очень удобно.) Муж — дурачок думает, она ради него надела маску скромницы — как бы не так! Он сам открыл ей «коды» и «шифры» к своему доверию. Теперь в его глазах она будет всегда права, но только тогда, когда сама захочет: ему ведь нравится её перевоспитывать! И Катарина от души радуется своему успеху и тому, что преподносит этот «спектакль» всем как подарок к свадьбе, как доброе пожелание и напутствие. Радуется, что несказанно удивляет всех и предстаёт не злобною дикаркой, не «тигрицей», не жертвой деспотичного супруга, а именно «наставником — адептом» той идеи, которая так ценится в её диаде: брак строится не только на доверии, но и на беспредельном уважении, которое здесь предъявляется по первому требованию, как «пропуск» на другой, более высокий уровень отношений. А то, что этот «пропуск» и это доверие ещё необходимо заслужить, пройдя через тяжёлые, порой, мучительные испытания, — так тут уж ничего не поделаешь: в каждой диаде свои «коды», свои «подходы» и доступы к счастью.

    В этой диаде режиссёром увлекательной игры выступает Артист. Он решает, как долго будет разыгрывать ту, или иную роль. Решает, какую роль заставит играть своего партнёра, полагаясь, при  этом, на социальный и этический анализ ситуации, на возможностный и силовой потенциал партнёра. И, конечно, на своё ощущение драматургии в развитии этой ситуации, на свою интуицию времени, при которой эпизоды игры, должны динамично сменять друг друга. Накаляя страсти, наращивая и усложняя интригу, они, тем не менее, не должны затягиваться по времени. Иначе игра будет слишком скучной, и Систематику захочется выйти из игры. А Артист не может позволить своему «укротителю» выйти из клетки и потерять интерес к игре. Как только Артист станет «скучным», «цивильным», Систематик посчитает свою задачу выполненной, потеряет цель дальнейшего взаимодействия с партнёром (нить дальнейшего развития отношений) и резко заскучает. Артист не может ему этого позволить. Ведь, если это произойдёт, ему, во — первых, трудно будет притягивать к себе его внимание; во — вторых, трудно будет бороться за привилегированное место в системе: Систематик может забыть, каким он умеет быть задиристым и агрессивным. А для этого маленькие вспышки агрессивности Артисту нужно проводить часто и регулярно. Чтобы Систематик чувствовал себя живущим на незатухающем вулкане и считался с этим обстоятельством: слегка побаивался своего партнёра и уважал его за возможность в любую минуту вспылить и этим постоять за себя, за свои права, защитить свои позиции в системе и своё место в ней. Гамлету периодически приходится изображать из себя «злобно рычащего зверя», напоминающего о том, что он «тигрёнок, а не киска» и заставлять Систематика снова брать на себя роль дрессировщика. А Систематик эту роль разыгрывать любит. Так что, ничего противоестественного в этой игре нет (при условии отсутствия патологий в психике партнёров). Игра увлекает обоих, как зажигательный танец сопряжённый с какими — то рискованными трюками — как «танец с саблями», позволяющий дуализацию превратить в игру, игру — в яркий, впечатляющий спектакль, спектакль — в жизнь, заполненную приключениями, опасными и рискованными испытаниями, в процессе которых дуалы могут в очередной раз проверить свои чувства на прочность и ощутить поддержку друг друга. (Для полноты образа можно представить «Танец с саблями» на музыку Арама Хачатуряна из балета «Гаянэ»: характер музыки в точности отражает характер отношений в этой диаде, характер её дуализации — энергетически насыщенный, динамичный с постоянно сменяющимися контрастными образами, ощущениями и впечатлениями — сильными и экстремальными, превращающими их жизнь в яростный бой, в неугасающий поединок и, вместе с тем, — в яркий и эмоциональный спектакль.) А без этого столкновения ярких и сильных характеров совместная жизнь им обоим будет казаться скучной и пресной. Не будет яркости впечатлений, не будет ощущения полноты жизни и счастья. Потому, что счастье в этой диаде заключается и в постоянно нарастающем интересе друг к другу, и в открытии нового и неизведанного друг в друге, и в ежедневном подвиге преодоления трудностей. Счастье должно быть заслужено и выстрадано не только новыми и неведомыми испытаниями, преподносимыми судьбой, но также болью и страхом опасных экспериментов, пугающих и не всегда приятных сюрпризов, устроенных кем — либо из партнёров. Потому, что каждый такой «сюрприз» или «эксперимент» — это не просто проверка чувств или отношений на прочность. Это ещё и урок выживания, и экзамен на верность долгу, на крепость и прочность брачных уз. И одновременно, — переход на новый уровень избранности и посвящённости в таинства отношений дуальности этой диады, известные, по большому счёту, только составляющим её дуалам — Артисту и Систематику.

 Heart Hunting — это серьезные знакомства с учетом пяти факторов